Впервые Луиса Игнасио пытались принудить выполнить данное обещание, когда кузине исполнилось восемнадцать. Однако де Веладе удалось убедить и своего, и кузининого деда, что невеста, хоть по возрасту и годится в жены, недостаточно оформилась физически. Его слова о том, что женщина без груди и попы, за которые приятно подержаться, – это как рапира без эфеса: с какой стороны ни возьмись – холодно и колко, обоими стариками были восприняты с пониманием. Помнится, дед кузины сказал: «Не стоит ждать многого от дочери, чьей матерью была мужеподобная женщина с мужской походкой и такой же выправкой. Моя жена была такой, дочь получилась такой, да и внучка уродилась такой же». Но подождать пару лет он всё же согласился.

По счастью, маркиз де Сан-Роман скончался раньше оговоренного срока, и одним рычагом давления на Луиса Игнасио стало меньше. Но его собственный дед не сдавался, хотя и сам нередко называл невесту внука то арагонской равниной, то гладильной доской.

Помнится, как-то раз, после более близкого разговора с Анной Альварес, старик воскликнул: «Это не женщина, это вода для мытья посуды, не предназначенная для питья!» Когда Луис Игнасио попросил деда пояснить, что он имеет в виду, тот ответил:

– Твоя невеста такая же незатейливая и прямая, как стручок зеленой фасоли, вялая и скользкая, как снулая рыба. Но это полбеды! Проблемой для тебя будет то, что приверженностью к католической вере она достанет до печенок. Подумать только! Эта глупая курица сказала, что поцелуй до свадьбы – грех пострашнее, чем плюнуть в Иисуса Христа! Отнести плотские радости к разряду греховных способна истовая монашка либо та, в чьих жилах течет не испанская горячая кровь, а талая вода с Ането[20].

Для Луиса Игнасио слова деда не стали откровением. Он знал, что кузина скучна, как осенний дождь, и пресна, как пустая тортилья[21]. Отсутствие пикантности, кокетства, умения и желания нравиться, свойственных настоящей женщине, делало ее невзрачной и унылой. В надежде на то, что старик проявит сострадание и предложит разорвать помолвку, Луис Игнасио сказал:

– Лучше отправиться прямо в чистилище, чем жениться на женщине без сердца.

Но дед оказался непреклонен.

– Считай, что ты женишься не на кузине, а на ее титулах и богатстве. Герцогства Санлукар-ла-Майор и Сесса на дороге не валяются. А в качестве постельных грелок будешь использовать любую, кто приглянется или первой под руку подвернется.

Герцог де Атриско был тем, с кем обычно не спорят. Он и являлся главой семьи, одним из тех, кого в Испании называют barba honrada[22]. Он был сильным мужем, который и в старости держал в кулаке всё семейство. Вспыльчивый и скорый на расправу – это тоже про него. Неслучайно же бабушка называла его «кипящим кофейником». Старая герцогиня говорила, что эмоции из мужа выплескиваются наружу, как кофе через носик пыхтящего медного сосуда.

Для Луиса Игнасио дед по отцовской линии был своеобразным жизненным ориентиром. Его выражения: «Настоящий мужчина – волосатая грудь, но волосатая грудь – не обязательно настоящий мужчина», «Не всяк, кто мочится на стену, может зваться сильным полом», «Любой носящий фамилию Фернандес де Москосо и Арагон – человек чести: мы всегда выполняем то, что обещаем», «Властный муж, тот, кто сам себе голова, стоит десятка подкаблучников» и «Мужчина из свинца круче женщины из золота» – формировали Луиса Игнасио как личность.

Герцог де Атриско не раз твердил ему: «Стань настоящим мужчиной, живи как настоящий мужчина и умри так, чтобы на твоем могильном камне было написано: