Миф!

«Единство народа и партии!»

Но единство это —

молчание,

где язык отрезан

как аппендикс.

Страх цементирует сердца —

не кричи,

не дыши,

не думай —

иначе твой сосед станет палачом

за пайку хлеба.

Сталин у карты —

палец тычет в небо:

«Видите?

Мы – монолит!

Мы – непобедимы!»

А под ногами земля трясётся —

под ней коридоры Лубянки,

где эхо стонет:

«Не виноват…

Не виноват…»

Но цемент из слёз

уже застыл в фундаменте.

Троцкий в изгнании

бьётся, как рыба в сетях:

«Ваш «монолит» —

это склеп

с живыми трупами!

Вы заменили братство

на доносы,

революцию

на НКВД!

Но трещины уже ползут —

страх не может быть вечным цементом!»

Рефрен:

«Одинокая крепость рухнет под собственным весом!»

Сталин смеётся в усы —

«Мы – вечны!

Мы – сталь!»

А в бараках зэки

шепчут сквозь стук колючки:

«Сталь ржавеет…

Страх проедает даже гранит…»

Война!

Огненный вал

от Бреста до Волги —

Сталин в бункере —

бронзовый бог

с трещиной вместо сердца.

Народ встал стеной —

не за Сталина,

а за жизнь,

за пепел сожжённых хат.

«За Родину! За Сталина!» —

лозунг смешался с кровью в окопах.

Берлин!

Красное знамя рвётся к Рейхстагу —

но каждый стяг

прошит пулями и ложью.

Победа! Салюты! Слёзы!

Но Сталин уже чертит на карте —

не мир,

а границы новых лагерей.

«Слава героям!

А трусы пусть гниют в Магадане!»

Миф!

«Мы – несокрушимы!

Социализм победил!»

Но трещины глубже —

под красным гранитом

кишат вши страха и доносов.

Солдат вернулся —

не в рай, а в колхоз,

где хлеб снова отбирают

для «светлого завтра».

Сталин!

Твой монолит покрылся рубцами —