Сталин!

Кузнец с лицом из гранита —

социализм в одной стране

выковал как кандалы.

Домны вздымаются —

не трубы, жерла,

плюющиеся сталью

вместо свободы.

Пятилетка за четыре года?

Легко!

Если кости рабочих считать за кирпичи!

Индустриализация!

Гром без молний —

сталь льётся реками,

но кровь гуще.

Днепрогэс светит —

но тени в бараках длиннее ночи.

«Свобода?

Она в труде! —

кричат плакаты,

а за колючкой ГУЛАГ

молотит цифры из человечины.

Миф!

Социализм в одной стране —

это не рай,

а цех с конвейером лжи.

Сталин у пульта —

рубильник вместо сердца.

«Урра!

Мы – велики!

Мы – впереди!»

А в тифозных вагонах

крестьяне шепчут:

«Куда?

Зачем?

Мы – не уголь,

чтобы гореть во славу домен…»

Домны!

Ваши рты прожорливы,

как молитвы фашистов.

Свобода упала в жерло —

завтра из стали

отольют статую Вождя.

Трактора ползут по полям —

не сеять, а давить тех,

кто смеет спросить:

«Где братство?

Где мировая весна?»

Сталин в клубах дыма —

бронзовый бог

с цифрами вместо зрачков.

«Смотрите:

мы накормим всех железом!

Мы заткнём голодные рты

пламенем мартенов!

А кто против —

тот пепел в топке прогресса!»

Но где-то Троцкий в изгнании бьётся:

«Домны сожрут вас самих!

Вы построили не коммунизм —

Алтарь для жертвоприношений!

Ваш «социализм» —

это паровоз без пути,

что мчится в пропасть

под грохот речей!»

Рефрен:

«Одинокая крепость рухнет под собственным весом!»

Стены трещат —

но Сталин хлопает по стали:

«Прочно!

Мы – на века!»

А в цехах рабочие

шепчут сквозь гул:

«Свобода…

Она была в огне

семнадцатого года.

Теперь её задушили

в дыме сталинских заводов…»

Сталин!

Сеятель с железной рукой —

зерно не пшеницы,

а смерти

вспахивает поля.

Колхозы встают —

не хаты, а рвы,

где крестьянин

сгнивает за пайку лжи.

«Урожай!

Рекорд! —

кричат газеты,

а в земле

шевелятся кости как корни.

Коллективизация!

Топором по живому —

куркуль не враг,

а козёл отпущения.

Трактора ползут по степям —

не пахать,

а давить тех,

кто смел спрятать зерно в кулаке.

«Хлеб – государству!

Голод —вам!»—

приказ выжжен

на спинах российских сёл.

Поля!

Ваши колосья

краснеют не от зрелости —

от крови,

что впитала чёрная земля.

«Голодомор»

сквозит в ветре —

не слово,

а вой матерей

над пустыми колыбелями.

Сталин в Кремле —

цифры вместо слёз:

«Миллионы?

Статистика!

Жертвы

ради величия наших планов!»

Миф!

«Социализм в одной стране цветёт!»

Но цветы эти —

белена на могилах.

Хлеб экспортирован —

а в сёлах дети жуют кору и глину.

Самолёты везут зерно —

не голодным,

а врагам за валюту для станков.

Пролетарий в Берлине ест —

а пахарь в Харькове

пухнет от воздуха.

Троцкий в изгнании рвёт строки:

«Вы превратили коммуну

в колхоз-каннибал!

Ваш «социализм» —

это жнец, который

косит собственный народ!

Но придёт день —

ваши поля взвоют костями

из-под чернозёма!»

Рефрен:

«Одинокая крепость рухнет под собственным весом!»

Сталин смеётся:

«Мы – незыблемы!»

А земля уже стонет —

в её жилах не нефть,

а слёзы.

Колосья гнутся —

не от ветра,

от тяжести не отпетых душ.

Сталин!

Архитектор с чертежами из стали —

державу строит не из кирпичей,

а из рёбер.

Репрессии – не ошибка,

а раствор

для кладки «несокрушимой» лжи.

Каждый донос —

кирпич,

каждый расстрел —

цемент.

Стены растут —

выше страха,

выше правды.

Ночь.

Чёрный воронок

рычит под окнами —

не грабитель,

а государство в кожаной тужурке.

Списки длиннее жизни —

«враг народа»

пишут кровью на лбу у эпохи.

Суды – десять минут:

«Расстрел!

Следующий!»

ГУЛАГ открывает объятья —

«Добро пожаловать в ад

с портретом Вождя на воротах!»