Здесь даже не сознано само бытие государства как отдельной духовной сущности, отличной от субъекта государственной власти. В этом причина, почему восточные народы не имеют истории; история может сосредоточиваться лишь около государства, а не около индивида. Деяния царей еще не могут служить базисом истории.

В греческой цивилизации, наоборот, государство выступает как нечто, само по себе существующее, само в себе имеющее цель, как осуществленное доброе. Подобно тому, как восточные цивилизации (исключая индийскую) все сводят к воле Бога, для которого люди и народы есть лишь средство, орудие исполнения этой воли, точно так классическая цивилизация все сводит к осуществлению наилучшего государства, как к чистой идеи добра. Черта, отличающая греческую цивилизацию от восточной не состоит, однако, в том, как некоторые думали, что у греков менее ценится религиозный элемент. «Греки смотрят на государство, – справедливо замечает Шёман, – как на учреждение богов, которые не перестают наблюдать за ним. Глава государства у греков в древнейшее время носил жреческий характер и соединял свои политические функции с религиозными. Даже в более позднее время никогда совещания в народном собрании, никогда отправление должности или суда не совершалось без религиозных обрядов и воззвания к богам в молитвах и клятвах»[111]. Отличительная их черта в том, что классические народы не выработали общей религиозной догмы и культа. Это черта впервые создала атмосферу духовной свободы, которой отмечена вся греческая цивилизация. Блестящая философская, политическая и поэтическая литература греков есть выражение этой духовной свободы, свободы мысли. Но свобода мысли не есть еще свобода действия. Этой свободы греки не знали, ибо государство греков не давало свободы индивиду в смысле независимости от власти государства в известных пределах, индивид не сознавал возможности такой свободы. Здесь практика и теория согласуются. Не только спартанское законодательство, но и законодательство свободных Афин дозволяли такое регулирование брачных связей, приданного, наследства, домашней жизни женщин и т. д., которые в настоящее время казались бы невероятным деспотизмом даже в самом несвободном государстве. Но, несмотря на это, необходимо признать, что греки практически подошли к идее личной свободы. Личная свобода состоит из свободы мысли и свободы действий, а греки осуществили лишь свободу мысли – сделали половину дела.

Греческая цивилизация, подобно восточным, не отличает идею права от идеи добра и справедливости по содержанию. Великие мыслители Платон и Аристотель, дающие идеалы и действительность греческой цивилизации, согласны в этом основном вопросе.

В своей знаменитой «Республике» Платон говорит лишь о справедливости, какрегулятиве, – в воздаянии каждому должного. В этой идее Платон открывает свойство устроить всякое общество, сделать его цельным, гармоничным, по подобно тому как эта идея делает цельным и гармоничным состояние души каждого, в котором она господствует[112]. Это ее свойство обнаруживается в высшей степени, когда она применяется к государству таким образом, что для трех видов государственной деятельности – управления, защиты, приготовления пищи и одежды – будут избраны сообразно справедливости люди, которые самой природой созданы для этих ролей. Государство, в котором осуществилась идея справедливости, должно быть едино, т. е. что в нем будет господствовать не воля людей, а принцип, полное подчинение частей идее целого, притом каждый будет в нем счастлив не своим счастьем, а счастьем целого, и ни одна часть не будет господствовать над другими, нарушая гармонию целого