– Стала ли бы твоя прабабушка врать? – невзначай бросила София и поднялась с кровати.

Два красных от слёз глаза показались над подушкой.

– Тебе это бабушка Фрея сказала? Что я буду хорошей совой? – глаза смотрели с недоверием и надеждой одновременно.

Но мама уже отошла от кровати:

– Собирааааайся! – лишь донеслось из другой комнаты.

Но и в эту ночь всё шло из рук вон плохо. Всё было не так. Лишь за первые 15 минут Фукуро дважды больно врезалась в деревья при тренировке резких разворотов. Её крыло один раз застряло в колючей ёловой лапе. Про бесшумность можно было даже не заикаться.

«Мыши в соседней деревне небось слышат, как я приземляюсь», – бурчала сама себе под нос Фукуро.

Обиднее всего в этом всём было видеть, как элегантно это получалось у мамы, как это ей шло. Она получала удовольствие, она закрывала глаза!

«Как бы мне хотелось хоть раз сделать так же! Быть такой же красивой, такой же беззвучной… так же закрывать глаза во время полёта…» – с грустью подумала Фукуро. И ровно в этот момент ветка, на которой она сидела, хрустнула, и Фукуро полетела вниз.

Мохноногие сычи – совсем нетяжёлые птицы, но для такой веточки и этого было достаточно.

– Урок номер 12: всегда проверяй, куда садишься! – донеслось задорно сверху. – Давай, малыш, догоняй, полетим на поле!

В голосе мамы Фукуро услышала насмешку.

«Ей смешно! Ей смешно, что я упала! Что я неуклюжая! Конечно, ей-то неизвестно, каково это… быть такой, как я…» – с обидой подумала Фукуро. И сразу на смену этому чувству пришла злость.

«Ну ничего! Я вам покажу! Вам смешно? Ну так смейтесь дальше без меня!» – боль и ярость пронзили детское сердце, сжали с невероятной силой.

И хотя у сов и нет слёзных желёз, чтобы плакать как люди, однако в тот момент глаза Фукуро покрыла какая-то пелена.

Она поднялась на лапы и зло посмотрела наверх, где над ветвями кружилась мама. Но вместо того, чтобы подняться к ней, она развернулась и неуклюже попрыгала вглубь леса.

Она слышала мамин призывный крик, но не отзывалась на него. Её несла злость и острая обида, чувство преданности. Крик сверху сменился на более тревожный.

Вдруг Фукуро увидела старую сосну.

Когда-то давно её верхушку надвое расколола гроза.

И теперь это было лишь старое мертвое дерево с небольшим дуплом посередине её шершавого, в трещинах, ствола.

«Тут и пережду» – решительно подумала Фукуро. «Буду сидеть здесь, пока она не поймёт…» – она походила на надувшийся перьевой комок.

В дупле девочка замерла. Тут было сухо и темно.

Темно было даже для неё. Многие думают, что все совы отлично видят в темноте, но это не совсем так. В абсолютной темноте, например, внутри полностью закрытого дупла, даже совы ничего не увидят.

Слух Фукуро обострился. Первые эмоции от побега улеглись, и теперь она слышала стук собственного сердца.

«Тук-тук-тук-тук» – раздавалось эхом по всему стволу до самой кроны. Девочке стало не по себе.

«Посидели и хватит» – успела подумать она, как вдруг уши уловили какой-то шипящий звук из глубины дупла.

– Шшшшщщщщч – донеслось чуть ближе, прежде чем Фукуро успела что-либо сделать. «В животном мире, – вспомнились ей слова дедушки, – побеждает тот, кто быстрее.»

Из темноты показались два черных, блестящих глаза.

Ещё мгновение, и в слабом лунном свете показалась вся голова. Пушистый короткий мех, небольшие прижатые уши, острый нос. Внимательный любопытный взгляд.

«Куница» – пронеслось в голове.

Фукуро проходила этих хищников на враговедении. Куницы находились в разделе «Высокая опасность: территория, гнезда, птенцы».

Фукуро услышала, как хищник сделал пару коротких вдохов – чтобы понять, кто перед ней. И кожей почувствовала, что она на чужой территории.