– Вы ведь из русской труппы? – прошептал незнакомец.

– Да, – ответила Леночка и, решив, что теперь тоже может поинтересоваться, спросила: – А вы кто?

– Дмитрий Измайлов. У меня в газете колонка об искусстве.

– Так вы журналист! – обрадовалась девушка. Она знала, что с ними приехали какие-то корреспонденты освещать в московской прессе гастроли театра, но сама с ними ещё не сталкивалась. – А меня зовут Лена. Лена Савельева.

«Интересно, из какой он газеты? – подумала она. – Судя по возрасту, наверняка из “Комсомольской правды”».

– Вы недавно окончили училище? – снова задал вопрос молодой человек.

– Да. Два года назад. Пока танцую в кордебалете.

– О! Я уверен, что у вас будет блестящее будущее.

– А вы ясновидящий? – улыбнулась Леночка.

– Иногда. Если удаётся подключиться к биополю того, кому предсказываю.

– Вы хотите сказать, что вошли в моё биополе?

– Неужели вы это не чувствуете? – таинственно прошептал Дмитрий.

Леночка действительно стала что-то ощущать: то ли его биополе, то ли просто его дыхание на своей шее. Её волнение усилилось ещё больше.

– Хочется верить, что ваше предсказание сбудется, – слегка смущаясь, ответила она.

– Непременно! – заверил её «предсказатель».

Леночка, конечно, ничему не поверила, но всё равно было приятно. Тина Волкова, стоящая рядом, с интересом следила за их перешёптываниями, но что-либо услышать ей было трудно из-за громко говорящей в микрофон Лепешинской.

«Вот, разошлась, – сердилась на неё Тина. – И когда только иссякнет её словесный энтузиазм? Есть хочется!» В этом с ней были солидарны многие актёры.

Приглашённые с французской стороны тоже притомились слушать активного партийного деятеля в лице балерины, не совсем понимая, какое отношение строительство коммунизма имеет к сегодняшнему вечеру, посвященному искусству балета.

Наконец народная артистка замолчала. Присутствующие поаплодировали, и мэр широким жестом пригласил всех пройти в банкетный зал. Тут же, как по волшебству, двери распахнулись, и оттуда пахнуло такими необыкновенно вкусными ароматами, возбуждающими аппетит, что гости сразу один за другим стали плавно перетекать из зала приветствий в просторное помещение с красиво уставленными едой столами.

– Пошли! – дала команду Леночке Тина и устремилась вперёд.

– Простите, – придержал Савельеву за локоть юноша. – Вы не будете возражать, если мы пойдём туда вместе?

– Конечно, нет, – радостно ответила Лена. Самымстрашным для неё было бы сейчас потерять его в этой толпе.

– Дело в том, что я здесь не один, и мне хотелось бы сначала познакомить вас с одной очаровательной мадам, которую я сопровождаю.

– Мадам? – растерялась девушка. – Но я не говорю по-французски. Хотя многое понимаю. Ведь все движения в балете называются по-французски, но, к сожалению, я не говорю, – закончила наконец она свою сложно выстроенную тираду.

Ей было стыдно. Столько лет они учили в училище французский язык, а говорили все как один плохо. Почему их так странно учили?

– А вам и не надо говорить по-французски. Она русская, – сказал Дмитрий, подводя Леночку к великой княгине, сидящей в окружении друзей и почитателей.

– Матильда Феликсовна, – обратился к ней юноша. – Позвольте вам представить молодое дарование Большого театра Елену Савельеву.

– Очень приятно, – царственно протянула руку Матильда.

– Мне тоже, – пожала руку Леночка, совершенно не понимая, с кем она только что познакомилась.

Каждый день полковник Кудряшов Евгений Петрович проводил в большом напряжении. Уследить за передвижениями всех членов актёрской труппы было очень сложно. По ночам полковник сидел, просматривая отчёты своих сотрудников за день, потом аккуратно складывал всё в папочку и только после этого ложился спать. Этих пухлых папочек у него за прошедшую неделю накопилось уже много, и пора было их переправлять с диппочтой в Москву. По утрам полковник вставал рано, кипятильником грел воду в стакане, заваривал крепкий чай, отрезал кусок сырокопчёной колбасы, привезённой из дома, и завтракал за столиком около окна, глядя на улицу. Суточные, которые он получал от своей организации, были мизерные, а жена заказала привезти какое-нибудь нарядное платье. «Ведь из самой Франции», – мечтательно сказала она. Приходилось экономить. Хорошо, хоть свои ребята из посольства кормили его частенько обедом у себя в столовой, да иногда после спектаклей он ездил на ужины к меценатам вместе с солистами. В общем, тяжёлая была жизнь у полковника Кудряшова в Париже!