В День Победы прискакал гонец с райцентра. «Мир! Мир!» – кричит на всю округу. Повыбегал люд с домов и ликует. Многие плакали. Передали мне в школу, что отец вернулся. Как сорвалась я с урока и бегу ему навстречу, целую, обнимаю…

30 сентября 2010

Площадь Победы – одно из немногих мест в Бишкеке, где всегда приятно прогуляться одному или с подружкой, присесть на скамье или в увитой розами беседке. Красивый уголок столицы. Вероятно, поэтому и входит он в экскурсионный тур для новобрачных. Расписалась пара в ЗАГСе и вперёд – по местам городских красот. А я как раз рядом работаю. И что-то, знаете, много в последнее время у нас в городе женятся. Все говорят, миграция высокая. Откуда же тогда столько пар? Как-то видел очередь из новобрачных от Вечного огня до самой улицы Фрунзе. Дышат друг другу в затылок, будто служивые на марше.

Шёл намедни мимо. Батюшки-светы, сколько же возле Вечного огня мусора! Бутылки из-под шампанского, пива, водки, газировки валяются тут и там. Да ещё и осколки всюду. А мрамор-то, мрамор весь закопчённый! В чём это он? В высохших напитках что ли? Прошёл мимо и в сторонке стою. Подходит очередная пара. Выслушали пожелания и выпивают. Подруга невесты на вид высоконравственная – в короткой юбчонке и блузе с глубоким декольте, в колготках в сеточку и с пышной причёской, допив пивцо, поставила бутылку на ступеньки и ушла. Другие бросают тару на газон. Всюду полиэтиленовые пакеты (должно быть, из-под закуси) и пластиковые стаканы. В качестве урны народ использует чашу Вечного огня. Вот так: почтили память предков, возложили цветы, можно и помусорить. Сердце кровью обливается от такого отношения к священным местам.

Возле Вечного огня в Бишкеке. Октябрь 2010

Ещё одна пара подходит. Стандартная процедура – испили шампанского, поставили бутылку у Вечного огня и судачат. Вдруг оператор ко мне подошёл и прочь гонит. «А в чём, простите, дело?» – спросил я. «У нас здесь съёмки», – сказал он категорично. Всё понятно: эта местность закреплена за новобрачными, и посторонним тут делать нечего. Собрался ретироваться, глядь – свидетели уж по второй хлещут. Выдули бутылку и о чашу Вечного огня разбили. Должно быть, на счастье.

А ведь позади другая пара на очереди, неужели не видно? Уважать надо ближнего, а город свой беречь и не устраивать из места всеобщего поклонения свинарник.

По природной наивности я рассчитывал, что на следующее утро весь сор уберут, а мрамор вымоют. Ничего подобного. Площадка вокруг Вечного огня продолжает обрастать толстым слоем грязи.

18 октября 2010

Григорий Дмитриевич Аксёнов весел и бодр.

– Вы проходите, я сейчас, – приглашает он в хату, а сам идёт уголь в топку подбрасывать. Взял совковую лопату и давай ею орудовать, будто юноша.

– Мне 84 года, – огорошил он меня, знакомясь.

– Да ладно!

– Серьёзно. Родился я во Фрунзе в 1926 году, а с 1931-го жил в районе Горной Маевки. У нас в семье шестеро детей было – пять сыновей и дочь. Трое старших, включая меня, воевали во Второй мировой. Первый сражался на Сахалине с японцами, второй был ранен в боях под Ржевом и демобилизовался. Ну а я, когда началась война, едва окончил седьмой класс.

Григорий Аксёнов

В армию призвали в 1943 году. Отправился в Самарканд в стрелковый полк и пробыл там до весны 1944-го. Потом в течение двух месяцев проходил курсы радистов в Ташкенте. Попав на фронт, оказался в батарее 76-миллиметровых орудий во взводе управления вместе с топографами и связистами. Боевое крещение проходил в сражениях за Прибалтику. Всё время на передовой находился, держал связь с огневой батареей, располагавшейся сзади, передавал указания командира. Потрепали нас здорово, но Прибалтику мы взяли. Оттуда в Польшу отправились на реку Неман.