«Не хочу я больше видеть этих фигляров! Митрон опять со мной шутки будет шутить, пока не выведет меня из себя, а потом мне же в жилетку плакаться, шмыгая носом. Надоело!» Надо мной потешались, меня уговаривали, меня стращали небесными карами. Как давно это было. В который уже раз, будто в прошлой жизни. Некому уже меня уговаривать.

Воспоминания, воспоминания… не успел я выйти на платформу Пересадочной, не успел глянуть на изборожденный разводами лик планеты, как тут же они меня захлестнули с головой.

– Что вы меня всё время одёргиваете?!!

Это голос одного из пассажиров, ожидавших, как и я, открытия шлюзов. Маленький, лысоватый, с хаотичными порывистыми движениями. Он всю дорогу нервничает, словно первый раз в космосе, и при этом старательно выбрасывает излишки эмоций наружу. Его явно задевает кажущаяся беззащитность перед лицом Пустоты. Да, на открытой террасе Пересадочной у неподготовленного человека возникает ощущение, близкое к агорафобии. Только вместо многолюдности здесь пустота. Ничего, или пройдет, или просто парень больше никогда этого не увидит, его будут перевозить, как багаж. В закрытой таре.

– А вы тоже в первый раз?

О, Вселенная, только этого не хватало. Я так надеялся, что меня оставят в покое. Мечты не сбылись. Прицепился.

Я постарался дать ему понять, насколько сильно я не хочу ни с кем разговаривать, и разворачивался нему со всей возможной, в пределах приличий, медлительностью. Как главная орудийшая башня на флагшипе.

– А похоже? Нет, не в первый.

– На концерт Селив прилетели? Сейчас вроде ничего приличного и не идёт. Только не говорите, что вы на эту ужасную выставку Зелёных Волос? Это же не искусство, а маразм, мне кто-то сказал, что чуть не половина этих ребяток не совсем здорова психически, и, к тому же…

Слова полились из этого маленького лысоватого человечка непрекращающимся потоком, он тут же, совершенно не нуждаясь в моих ответах на его реплики, принялся излагать мне всё, что думал о разнообразных течениях и направлениях современного искусства, и, в особенности, искусства Творцов.

– И главное, я им говорю…

– Подождите секунду, послушайте.

– Да? – он аж потянулся ко мне, встав на цыпочки. Не ожидал, что я ещё и разговор поддержу. Заранее радовался собеседнику. Кошмар.

– Я очень устал после перелёта. Я бы очень был рад, если бы вы перенесли то внимание, которое вы мне так любезно уделяете, на кого-нибудь другого. Заранее благодарен.

Надо было видеть, как он сник.

– Извините, я не должен был…

Зря, но тогда я действительно едва сдержался, чтобы попросту на него не наорать. Полёт мне стоил последних сил.

Отправляющимся вниз просьба пройти к четвертому доку для посадки на паром. Орбитальная гостиница в настоящий момент исчерпала все возможности по размещению, поэтому всем прибывшим настоятельно рекомендуется не задерживаться на Пересадочной. Спасибо за понимание.

О, Творцы, вы даже в голос бездушного демона оповещения постарались вложить что-то, вызывающее у меня жестокую головную боль.

Спустя полчаса я уже пристально наблюдал за разворачивающейся на эрвэ-экранах грандиозной картиной ринувшейся на нас планеты: как постепенно шар превращается в необъятную плоскость, как пропадает атмосферный налёт, видимый лишь из пустоты Пространства, как становятся различимы отдельные горы, реки, озерца. Наконец, как перед самым моментом касания грунта становится виден каждый трепещущий на ветру листок знакомых эвкалиптов, высаженных до самого горизонта вокруг посадочной площадки. В этом была такая высокая поэзия, что злосчастный инцидент совершенно забылся.