Что под словом «успехом» подразумевал Фицджеральд? Да, то же, что подразумевали все молодые американцы того времени (и, к слову, тоже, что и наши юные современники) – деньги, много денег, беззаботную жизнь, мыслимые и немыслимые удовольствия. И чтобы всё это сразу и без многолетнего упорного труда. Дескать, дайте нам миллион, а уж мы постараемся его правильно потратить… А разве есть что-то ещё?

Между тем, Скотт был искренним, очень открытым парнем. И впечатления впитывал, как губка – и хорошие, и плохие. Искренность, откровенность – вот характерные черты его прозы и ранней, и поздней, которые отличаются лишь глубиной проникновения в тему, широтой обобщений и степенью безжалостности к самому себе.

Именно это и привлекло редакторов нью-йоркского издательства «Скрибнер», в которое Скотт выслал роман, направляясь к постоянному месту дислокации – в учебный военный лагерь «Шеридан» в Алабаме. Ответ из издательства он получил уже в лагере. Пакет оказался подозрительно объёмист. Когда Скотт его вскрыл, то сердце его охватила печаль. Рукопись была возвращена… Он просто не знал, что издатели возвращают только те рукописи, которые достойны переделки. Прочие идут в мусорную корзину.

Замечаний было очень много. И первое – неважное название. Амбициозное, даже глуповатое… Нужно переделать. А ещё нужно переписать то-то и то-то. Уточнить, подправить, устранить стилистические помарки. Короче, надо как следует поработать, и всё может получиться очень даже ничего. Во всяком случае, в романе есть вполне уловимые признаки потенциального бестселлера.

Фицджеральд думал, что его успокаивают. Но всё же заставил себя взяться за основательную переработку романа.

В офицерской среде о его подпольных занятиях ничего не знали. Зато очень скоро он прославился, как «тот самый тип, что пьёт всё, что имеет хоть какие-то градусы».

Учебный лагерь «Шеридан» располагался на окраине столицы штата Алабама города Монтгомери. По вечерам молодые офицеры отлучались из части – по разрешению начальства или самовольно – потанцевать в местных вечерних клубах. Эти спонтанные вылазки «в цивилизацию» предпринимал и Скотт Фицджеральд, но не столько с целью потанцевать, сколько пропить полученное накануне денежное содержание.

Летом 1918 года Скотт, как обычно, зашёл в один из клубов, выпил для начала стаканчик виски (двойная порция без льда и содовой, маслины не надо) и осмотрелся.

Играла музыка, крошечный оркестр из чернокожих музыкантов – скрипка, контрабас и труба. Рядом стоял пустующий рояль. Оркестр наигрывал популярный рэгтайм. У Скотта сами собой затанцевали ноги…

И тут он увидел нечто. Это было то, что он не мог описать словами. Что-то воздушное, ароматное, волнующее.

Он вдруг поймал себя на мысли, что не может сфокусироваться на фигуре этой девушки. Словно она бестелесный дух.

Скотт подошёл. Девушка была в сопровождении двух мальчишек. Они сразу набычились, изображая могучих мужчин. В голове пролетела короткая и острая мысль – убрать обоих. Удар в подбородок, другому ногой в живот.

Но девушка улыбнулась и сделала еле уловимый жест рукой. Парни тут же послушно отошли.

– Зельда, – сказала она, протягивая узкую ладошку, сложенную лодочкой.

– Спасибо, – неожиданно для себя проговорил Скотт и густо покраснел.

Девушка звонко рассмеялась.

Это был жест самого Провидения. Скотт понял это сразу. И сразу влюбился – без памяти, безнадёжно и, наверное, трагически.

Почему трагически? На Зельде было очень скромное платье. И небольшое украшение – миниатюрное золотое колье. И это колье стоило столько же, сколько вся жизнь Скотта Фицджеральда со всем лагерем «Шеридан», офицерами-алкоголиками и солдатами в казармах. Она была из богатых – Скотт это понял сразу…