– Франк!

– Привет, па!

– Это самое крутое место из всех, куда мы до сих пор ездили! Самое дно мира! Знаешь, как оно называется?

– Конечно, – улыбается Франк. – Это Антарктида.

– Это Антарктида, сынок! Южный полюс!

Ледники! Лыжи! Снегоступы! Пингвины! Тюлени!

– Здорово! – откликается Франк. – Не забудьте посмотреть, что там творится с озоновой дырой. В это время года она всегда становится больше.

– Ах да, и еще киты! Чуть не забыл. Ну ладно, мы побежали. Некогда говорить. Позвоним через пару дней. Захочешь подробностей – читай в нашем блоге.

– Ага, понял, – говорит Франк.

– Ну, пока! Мы тебя любим!

Экран диметрофона гаснет.

Франк переглядывается с дедушкой.

– Ты уверен, что папа – твой родной сын?

Дедушка Ал смеется.

– Да, надо признать, наукой он никогда не интересовался. Но зато он любит путешествовать. И твоя мама – тоже. И как раз поэтому мы с тобой можем спокойно заниматься своими экспериментами.

– Кстати об экспериментах… – помолчав, добавляет дедушка. – Не знаешь, куда подевался тостер? Что-то я его нигде не вижу.

– Ой, извини. Это я его взял. Хотел использовать кое-какие детали для сборки робота. Сейчас схожу за ним.

Девяносто девять и девять десятых процента взрослых на месте дедушки Ала не упустили бы случая прочесть Франку длинную лекцию: нехорошо, мол, разбирать исправные вещи на запчасти, и если ты что-то откуда-то взял, то обязательно надо потом положить на место. К тому же электричество – штука опасная, да и вообще не стоит ничего трогать без разрешения и брать без спросу.

Но дедушка Ал Эйнштейн не таков. Он кивает Франку:

– Вот и ладненько.

Франк вбегает в свою лабораторию, включает свет и принимается рыться в груде запчастей и инструментов на верстаке, одновременно размышляя о том, как переделать мозг для самообучающегося робота.

Выбирая из кучи детали от тостера, он бормочет себе под нос:

– Наверное, надо побольше мозговых клеток и поменьше связей. – Франк складывает пальцы лодочкой и поднимает руку, словно чашу весов. – Или, наоборот, поменьше мозговых клеток… – он поднимает другую руку, а первую опускает пониже, – …и побольше связей.

Покачивая руками, Франк продолжает вглядываться в кучу хлама.

– Термостат, термостат… Где же ты, термостат?

В ответ раздается тихое жужжание, и что-то ложится на ладонь его правой руки.

– Термостат, – произносит механический голос.

– А, вот и он, – отвечает Франк. – Здорово. Спасибо.

Прижимая к груди детали тостера, он поворачивается к двери и продолжает размышлять вслух:

– Но откуда же взять энергию? Нужна искра, нужно…

– Добро пожаловать, – произносит механический голос.

Франк замирает, внезапно осознав, что он здесь не один.

Он оборачивается, смотрит на верстак, поднимает глаза повыше и кое-кого видит.

Точнее, кое-что.

И оно с ним разговаривает.

Детали тостера с лязгом падают на пол.

До Франка доходит.

– Ты! – восклицает он. – Ты живой!

Робот, стоящий посреди лаборатории Франка, кивает.

– Да, я живой. По крайней мере, согласно одному из определений термина «живой».

– Я так и знал, что все должно сработать! – восторгается Франк.

Робот протягивает ему правую руку.

– Меня зовут Клинк. Я носитель искусственного интеллекта, изготовленный методом самосборки.

Франк пожимает металлическую руку Клинка.

– То есть ты сам себя собрал?

– Да, – отвечает Клинк. – Я ведь так и сказал. Если бы это было не так, я бы этого не сказал.

Франк внимательно осматривает его и замечает, что почти все детали разбившегося Умбота пошли в ход: глаз-вебкамера, рука-шланг, дисплей от GPS-навигатора – все на месте. И тело-пылесос с колесиками и ручкой, по счастью оказавшееся ударопрочным. Только для головы Клинк предпочел не тостер, а стеклянный колпак, куда более презентабельный. И всё это аккуратно подогнано, соединено проводками и собрано в самого настоящего, полнофункционального, подвижного робота. Моргающего лампочками и говорящего.