Но памятника стало жалко. С ним уплывала часть фундамента, на котором стояла вся их жизнь. Вспомнилась бабушка, которая любила перекладывать свои почетные грамоты с изображением Ленина и Сталина. Вспомнила дядьку, вернувшегося с фронта без руки и любившего петь «Артиллеристы! Сталин дал приказ». Она понимала, что люди защищают не столько памятник, сколько право на свое прошлое с его радостями, потерями, ошибками и роковыми заблуждениями.

Кто-то из них никогда не признает этих заблуждений. Но это их право на свое прошлое. Ведь другого прошлого у них уже не будет.

Памятник под громкий общий выкрик оторвался от постамента и поплыл вверх. Наиболее бесстрашные женщины продолжали цепляться за металл. Они не замечали собственных оторванных пуговиц, упавших на землю шапок, растрепанных, плохо прокрашенных волос, искаженных лиц друг друга.

Прораб пытался уговорить активисток отойти в сторону, оттеснял их, но его усилия только раздражали защитниц памятника.

Трагедии удалось избежать лишь благодаря добросовестному труду рабочих, умело обвязавших и подготовивших памятник к подъему. Надо признать, что это была виртуозная работа.

Бронзовая фигура вождя переместилась в сторону грузовика, плавно легла на спину. Казалось, что Ленин из кузова с мольбой протягивает руку к небесам. Машина медленно двинулась к дороге.

Все произошло очень быстро. С момента остановки автобуса на площади до отъезда грузовика с памятником не прошло и двадцати минут.

Рабочие и строительная техника также быстро исчезли с площади. Они в считанные минуты собрали свой инструмент. Репортеры попытались задавать им какие-то вопросы, но молодой прораб отвел их в сторону и сказал всего лишь несколько слов. По его лицу было видно, что он очень доволен тем, как прошел демонтаж памятника. Что ничего не оборвалось и не сломалось, что никого из безумных женщин не придавило и ничем не ударило.

Часть репортеров бросилась к Любе и Инне. Но эмоциональное напряжение было настолько высоким, что женщины не смогли сказать ни слова. Почти весь автобус плакал навзрыд.

Алина не стала садиться в автобус, а решила пойти домой пешком. Ей надо было сбросить со своих плеч тяжкий груз человеческого несчастья.

На следующий день Алина встала поздно. Голова трещала после принятого вечером снотворного.

– Если сидеть как курица и ждать неизвестно чего, то каждый последующий день будет похож на этот.

– Надо начинить действовать, – первая мысль, которая пришла ей утром в голову.

Стресс всегда стимулировал ее активность.

Вот и сегодня она проснулась с твердым намерением что-то предпринять. Правда, с таким же намерением она просыпалась и вчера, и позавчера.

– А может, Инна права? Надо бороться за свое счастье, – подумала она.

Мысль эта не была новой. Новым было то, что сегодня она могла произнести ее твердо и без знака вопроса:

– Надо бороться за свое счастье!

Видимо, боевой настрой женщин, защищавших памятник, передался и ей.

Было не так уж много ответов на вопрос:

– Как бороться?

Эти ответы предлагал собственный жизненный опыт и пример окружающих.

Алина достала лист бумаги, взяла шариковую ручку и начала писать письмо. Это была жалоба на аморальное поведение мужа. Она выбрала казавшийся раньше безотказным способ удержания мужей – обращение в партком.

В заявлении она писала о двадцати четырех годах счастливого брака, о бесценном и добровольном вкладе ее мужа в семейное благополучие, об его нынешней ошибке, о собственных жертвах, принесенных на алтарь этого брака, о необходимости сохранения семьи. Подразумевалось, что раз семья – ячейка общества, то разрушение ячейки повлечет за собой ущерб и обществу в целом. Поэтому партийный комитет должен будет подсказать заблудшему товарищу правильный путь.