Где-то в глубине души – там, где, как говорят, находится совесть, – Микеле всё-таки испытывал угрызения и вину перед обычной публикой. Ведь ей никогда не суждено было увидеть то, что находится в частных коллекциях по всему миру. А там были поистине преинтереснейшие вещицы. В какой-то степени он компенсировал свои переживания тем, что часть вырученных от продажи реликвий средств шла на продолжение раскопок.

Посетители были утомлены не столько долгой прогулкой, сколько вихрем переполнявших их чувств. При этом Карлу виделись ожившие сюжеты из будничной жизни обитателей города. Александр в большей степени интересовался лепкой, произведениями скульптуры. Он очень сожалел, что из-за непрофессионального отношения к делу все вторые этажи зданий были разрушены. Поэтому в голове у него то и дело возникала мысль о проектировании раскопок того или иного строения. Поблагодарив смотрителя за столь содержательный рассказ, братья решили остановиться на ночь в Портичи. Устроившись в отеле, Карл и Александр встретились за ужином. Наслаждаясь морепродуктами, смакуя местное белое вино, они делились сегодняшними впечатлениями:

– Если честно, я прослушал как минимум половину из того, что он нам говорил, братец, – говорил Александр. – Я до сих пор поверить не могу, что хожу по руинам древней цивилизации. Вначале вмиг уничтоженной, а затем законсервированной одними и теми же силами природы. Будто кто-то хочет нам показать что-то. Донести какую-то глубокую мысль.

– Это как же нужно было нагрешить, чтобы заслужить такое наказание? Я с тобой соглашусь: сегодня новые чувства посетили и меня. Я полон творческой энергии, которую просто жажду выплеснуть на холст.

– Мне кажется, что это место сможет сделать успешными нас обоих.

– Уж не думаешь ли ты, что мы должны здесь остаться? – удивился Карл. – Я, конечно, ещё не справился с волнением, испытанным днём, но у нас же есть обязательства перед Обществом. Иначе сие спонтанное решение может стоить нам пенсиона.

– Вовсе не обязательно лишать себя этого полезного довеска. Мы просто внесём свой вклад в то, что впишет нас в историю. Лично я завтра непременно спрошу о возможности остаться если не на всё время, то уж точно на несколько недель, а то и месяцев, чтобы быть связанным с раскопками. Разве ты не видишь: мир сейчас на стыке направлений. Классицизм, ренессанс – все их элементы можно найти в античности. Она – путь ко всему. Сейчас совокупность направлений становится попыткой осуществить настоящий переворот. Люди жаждут новых идей, а где, как не здесь, в настоящей колыбели цивилизации, мы сможем дать волю нашим чувствам и с новой силой раскрыть наши таланты?

Карл начал обдумывать сказанное братом и во многом с ним согласился… Действительно, если уж удивлять сейчас, то масштабом. Он сразу вспомнил то чувство, которое посетило его в Помпеях. Ему тут же захотелось взять мольберт и начать творить. Неважно что, главное – творить. Но в следующий момент он почувствовал страх перед этой грозной горной породой, готовой в любую секунду его поглотить. Сейчас ему невозможно тягаться с ней. Слишком рано.

– Не думаю, что это хорошая идея, – немного подумав, начал он, отведя взгляд от еды куда-то в сторону.

– Опять ты за своё! Неужели твои последние работы в академии ещё не убедили тебя в том, что ты гений? Или тебе напомнить, как твоего «Нарцисса» сравнивали с «Нарциссом» самого Караваджо?

Карл и так помнил эту картину до последнего взмаха кисти. И тот день, когда он на берегу Чёрной речки, среди густой зелени деревьев, нашёл свой сюжет, который пришёлся по душе его учителям. Единственное отличие, помимо техники, от гения эпохи Ренессанса было то, что Караваджо демонстрировал внутренний мир любого человека. Чёткая грань между реальной жизнью и душой была определена как край берега. У Брюллова в картине, выполненной по всем академическим требованиям, было показано общение человека с природой. Техника передачи света, которая открылась художнику во время написания, была по-настоящему новаторской. Карл её совершенствовал в своём шедевре «Итальянское утро», который написал в прошлом году.