– Работа есть работа, – философски заметила она. – Мы вынуждены делать то, за что сейчас платят. Но если разобраться, хороший врач, конечно, этим заниматься не станет. У них, во Франции, ни один медик с высшим образованием не станет ходить по кабинетам с образцами лекарств и шампанским. Там нанимают всех желающих, а у нас исключительно дипломированных врачей, да еще устраивают огромный конкурс.
– Я догадываюсь, половина уволившихся из нашей фирмы возвращается обратно в стационары и поликлиники?
– Да, наверное…
– Так о чем вам жалеть? Спокойно летите к мужу в Сингапур, в Австралию… Все к лучшему. О чем тут жалеть?
Глава 9
В нашей бухгалтерии работали двадцать человек. Я волей неволей общалась с двумя девицами, пришедшими незадолго до меня. Они также как и я, еще не освоились, и, похоже, коллектив их не очень-то принимал.
Нина Киприянова уволилась из маленькой частной фирмы, торгующей автомойками. Она говорила, что работала главбухом, но верилось с трудом, проводки она печатала одним пальцем и не на калькуляторе клавиатуры, а сверху, над алфавитом. Это было очень странно.
Нина была невысокого роста, но на всех смотрела, как подросток, свысока. Ее походка была немного расхлябанной, но это почему-то считалось привлекательным. Нина носила все обтягивающее, было ясно, что она ждет своего принца.
Нина жила с мамой и сестрой где-то на окраине. Ее мать вырастила троих детей одна, отец ушел искать новое счастье. Самому старшему Нининому брату было уже за сорок. Нина говорила, что он жил отдельно и ездил на черном джипе. Старшая Нинина сестра была сказочно красива, но почему-то сидела дома. Мать забеременела Ниной неожиданно, пока кормила сестру грудью. Поскольку она была очень полная, военный гарнизонный врач в их городке обнаружил беременность только через пять месяцев. Врач сказал: «У нас нет гинеколога, и вам придется рожать, несмотря на второе кесарево». Было страшно, но выбора не оставалось. Перед родами она попрощалась с жизнью, но все обошлось.
Нина была из породы тех людей, кто на званом обеде, устроившись в незаметном углу, придвигала поближе к себе деликатесы и, не дожидаясь объявления начала ужина, перекладывала ложкой икру с бутербродов на свою тарелку, пока остальные гости церемонно рассматривали окружающие интерьеры.
Мне казалось, что она страдает от самой себя, иначе зачем было так глупо, как детдомовский волчонок, оправдываться: «В большой семье варежку не разевай.»
Естественно, окружающие жарко обсуждали более чем странное Нинкино поведение:
– А что ты хочешь от девочки из техникума?
– Она, наверное, безумно счастлива, что попала в инофирму.
– Ага. Пролезет на место главбуха… Купит автомобиль и жизнь удалась…
– Точно. Такая без мыла в любое место пролезет.
Киприянова занималась спортом, бодибилдингом. За едой она гонялась за белкáми, чтобы после работы вечером накачать мышечную массу. Как-то она рассказывала, что профи должен съедать за завтраком десять яиц. Я удивленно спросила:
– Зачем так много?
А она, не поняв сути вопроса, равнодушно пожала плечами:
– А иначе ты ничего не добьешься.
Стоя в очереди в столовую, она всегда с интересом рассматривала фотографии в свежих фитнес-журналах. Там красовались накаченные мужики и ужасные на вид тетки в бикини, намазанные маслом. Нина с завистью в голосе повторяла, как зачарованная:
– Как я хочу такую же фигуру!
А я обычно отмалчивалась.
Вторая моя приятельница Марина Хаменко была постарше нас с Ниной, ей стукнуло уже тридцать два. Марина была всегда аккуратно одета, несколько стандартно, но со вкусом. Жила она одна и вид у нее был довольно несчастный.