Следующие несколько часов я напиваюсь до беспамятства и играю на своем симуляторе в Гран Туризмо, представляя, что наконец-то обгоняю и оставляю Аврору Андерсон позади.

– Сфокусируйся, Андерсон.

Мой тренер, Зак, швыряет в меня теннисным мячом, который я уронила во время упражнения на зрительно-моторную координацию. Оно помогает развить и отточить реакцию и синхронизировать движение рук и глаз. Суть в том, что мне необходимо предугадывать сторону, силу и скорость, с которой Зак решит бросить мяч.

– Я стараюсь. – Потираю плечо, куда прилетел мяч. – Будь нежнее.

– Если хочешь нежности, тебе стоит заняться другим видом спорта. Как насчет шахмат?

– Любой спорт не нежен. Не принижай шахматы. – Я собираю в корзину теннисные мячи. – Знаешь, у шахматистов очень сексуальный ум… в отличие от тебя, – добавляю шепотом.

Зак складывает свои мощные руки на груди и приподнимает темную бровь. Его черные волнистые волосы торчат в разные стороны, потому что он хватался за них каждый раз, когда я не могла правильно выполнить элементарные упражнения.

– Я все слышал. Иди-ка в парилку, дорогая.

– Не-е-ет, – стону я, падая на мат и притворяясь мертвой. Даже язык свешиваю набок. Надеюсь, Зак поверит.

– Да-а-а. – В его тоне столько злорадства, что он мог бы озвучивать какого-нибудь злодея в мультике. Джафара, например.

– Тебе не хватает попугая, который потом поймет, что ты говнюк и переметнется на мою сторону.

– Что?

Я вздыхаю и поднимаюсь на ноги.

– Неважно. Тебе не быть диснееведом.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты до неприличия странная? –  Зак идет за мной в парилку. Так мы называем зал, где температура, вероятно, почти такая же, как в ядре земли. В нем располагаются беговые дорожки и другие тренажеры, на которых пилоты должны заниматься, обливаясь потом.

 Обычно в машине очень жарко, это дает огромную нагрузку на сердце и другие органы, а если учесть, что некоторые гонки проходят в таких странах, как Испания, то ты ощущаешь себя в духовой печи.

Организм пилота должен быть готов к такой нагрузке, поэтому я смиренно встаю на беговую дорожку, пока Зак прикрепляет к моей груди и рукам датчики, которые будут отслеживать мое сердцебиение и другие показатели.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты до неприличия заноза в заднице? – Отвлекаюсь разговором от неприятных ощущений на коже.

– Каждый день. – Зак подмигивает и выходит из парилки, чтобы начать наблюдать за мной орлиным взглядом через стеклянную стену.

Несмотря на то что мы с ним раньше никогда не работали и познакомились всего пару недель назад, нам достаточно комфортно. Мы определенно бесим друг друга, но наши тренировки всегда очень эффективные, а общение непринужденное. И Зак еще ни разу не ткнул меня носом в слово «женщина» и не вел себя как мудак, лапая мой зад. Что делали почти все тренера до него.

Я включаю дорожку и начинаю легкий бег, постепенно ускоряясь. Тело мгновенно покрывается тонким слоем пота, а горячий воздух обжигает легкие. У меня никогда не было головокружения в парилке, но сегодня я чувствую себя просто отвратительно. Возможно, все дело в том, что у меня была бессонница, ведь проклятый Уильям Аарон Рассел III восседал, как на кресле в определенных отделах моего головного мозга, отчего мне хотелось выйти в окно.

И да, у этого придурка есть свое собственное кресло в моей черепной коробке. Которое я давно должна вынести на помойку, а еще лучше – сжечь.

Любая встреча с этим человеком сулит мозговой штурм с долей отвращения к себе. Я закрываю глаза и продолжаю бежать, пытаясь выкинуть из головы образы прошлого вечера.