Эта система может быть смягчена, если дотационные взносы проводятся по долгосрочным нормативам и система носит прозрачный характер. Тогда она в какой-то мере стимулирует регионы зарабатывать средства, которые остаются у них и не приводят к немедленному сокращению дотаций. Но этого в нашей системе нет.

У нас используется худшая форма дотаций, когда регионы непрерывно обращаются в Москву с просьбой или о возмещении дополнительных расходов в связи с повышением цен на электроэнергию и газ, которое каждый год инициирует государство, что приводит к убыточности периферийных госорганизаций; или в случае необходимости получения дополнительных средств в связи с новыми постановлениями об обязательном повышении заработной платы, пенсий и пособий, которые сбрасываются на региональный уровень без указания источников изыскания этих средств. В последнее время типичным стало перекладывание на бюджеты регионов тех обязательств и расходов на них, которые до этого нес федеральный бюджет, особенно по здравоохранению. При этом регионам и местным властям на эти цели какие-либо высвобождающиеся средства федерального бюджета не выделяются. Если же регион проявляет инициативу, начинает больше своих расходов покрывать своими доходами, то, соответственно, сокращаются дотации и никакой заинтересованности региона не наблюдается.

В свое время мне довелось детально разбираться с финансированием двух очень похожих (по населению, по объемам, по статьям расходов) регионов – Новгородской и Псковской областей.

В Новгородской области был активный губернатор со своей командой, который очень много сделал для привлечения отечественных и зарубежных инвестиций и предприятий. Резко вырос валовой внутренний продукт, собственные доходы, и регион подошел вплотную к тому, чтобы перестать быть дотационным. Его доходы почти приблизились к расходам. К тому же резко сократились долги области перед центром.

В Псковской области, напротив, доля дотаций увеличилась, долги перед центром росли. А в расчете на душу населения бюджеты и той и другой областей были примерно равны, только в Псковской области это обеспечивалось за счет все возрастающих дотаций, а в Новгородской – за счет активной экономической работы и сокращения централизованных дотаций.

Если сделать полный баланс доходов и расходов наших регионов, то 60–70 % из них могли бы покрывать расходы своими доходами. Можно было бы в связи с этим перевести их на самофинансирование, самоокупаемость, самоуправление, что резко повысило бы их заинтересованность в мобилизации внутренних ресурсов. Но для этого им нужно передать часть налогов, которые предприятия соответствующего региона перечисляют в федеральный бюджет, сократив при этом прямой трансфер из федерального бюджета в региональный. Это серьезно стимулировало бы регион в плане улучшения работы этих предприятий по увеличению доходов, т. е. налоговой базы.

Можно было бы ввести систему поощрений: если область мобилизует свои ресурсы, надо добавлять, а не убавлять ей средства, перечисляемые из федерального бюджета, чтобы усилить заинтересованность быстрее двигаться вперед и вносить все больший вклад в развитие всей экономики страны. Увы, у нас все делается наоборот.

Немало детальных исследований было проведено на предмет того, как строятся федеративные финансы в Германии (во взаимодействии центра и земель), в США (во взаимодействии центра и штатов), в Канаде. Там видны огромные сдвиги.

Бавария была одной из самых отстающих в финансовом и экономическом отношении земель Германии. Новый энергичный руководитель сделал ставку на развитие автомобильной промышленности, электроники, инновационных отраслей, и Бавария стала чуть ли не самой развитой землей Германии. Ее доля в немецкой экономике все время возрастала, она вносила все более весомый вклад в общеэкономическое развитие страны.