Повышение ценностного статуса природы было необходимой предпосылкой становления в ХVII в. экспериментально-математического естествознания, о чем подробнее будет говориться в § 18. Сейчас же дадим лишь общую характеристику эпохе, начало которой положил ХVII в., а продолжил ХVIII в. – эпоха Просвещения. Именно этот период насыщен существенными материально-экономическими, социально-политическими и духовно-мировоззренческими новациями.

ХVII в. – это период становления капитализма, зарождение которого произошло еще в эпоху Возрождения. В последней трети ХVI – начале ХVII в. произошла буржуазная революция в Нидерландах, а в середине ХVII в. – буржуазная революция в Англии, чему в немалой степени содействовала Реформация: распространение в странах Северной Европы протестантизма, способствовавшего мировоззренческой легитимации капиталистического предпринимательства[22].

Эти ранние буржуазные революции были подготовлены развитием мануфактурного производства, вытеснившего ремесленно-цеховое производство, которое базировалось на том, что работник сам производил товар от начала и до конца. Мануфактура же за счет разделения труда и кооперации смогла на том же техническом базисе (промышленный переворот произойдет позже) за счет новой организации производства существенно повысить производительность труда, что стало материально-экономическим залогом победы капитализма над феодализмом.

С XVII в. начинает свой «разбег» техногенная цивилизация. Для предшествующей традиционной цивилизации был характерен примат аграрного способа производства, обусловленного сращенностью человека с природными условиями своего существования. В докапиталистических формациях, как отмечал К. Маркс, «объективным условием труда является не продукт труда, а находимая трудом природа»[23]. Техногенная же цивилизация базируется на технико-технологических структурах разного типа, которые приобретают решающее значение в сфере материального производства и, быстро развиваясь в силу присущей им динамичности, оказывают влияние на все стороны жизни общества.

В экономическом плане техногенная цивилизация предполагает универсализацию товарно-денежных отношений, ориентацию не на простое, а на расширенное воспроизводство. Экспансивность, динамизм заложены в самой природе капитала (самовозрастающая стоимость), который стремится превратить в рынок весь земной шар. В своем экспансивном стремлении капитал встречает сопротивление со стороны сословно-корпоративной структуры социума и соответствующего типа личности, связанной многочисленными зависимостями. Для сословно-корпоративной личности ее многочисленные связи – это страховочная сеть, инкорпорированность в которую гарантирует ей устойчивый социальный статус и материальное благополучие. Поэтому такая личность положительно оценивает устойчивость, традиционность, авторитет, а динамизм, новации и тому подобное получают у нее отрицательную оценку. Для традиционной цивилизации характерен приоритет ценности над целью, т. е. ценностно-рациональное, а не целерациональное отношение к миру.

Ценностная рациональность – это рациональность целого, где индивид ориентируется на общие ценности, четко не выделяя себя из целого. Его рациональная собственная позиция состоит в том, чтобы следовать рациональности общества, которая обеспечивает его выживание, функционирование, существование и в определенной мере развитие[24].

Для капитала, наоборот, сословно-корпоративные связи выступают не страховочной сетью, а являются путами, оковами. Для него традиционализм и устойчивость – это синонимы косности, сдерживающей инициативу и предприимчивость. Поэтому не удивительно, что экспансия капитала ломает эту сословную структуру, устраняет все национальные перегородки и «освобождает» человека от сковывающих его обязательств и клятв. Капиталу нужна свободная рабочая сила, не связанная никакими сословными договорами и обязательствами. Поэтому при капитализме люди превращаются в автономных, независимых, юридически равноправных индивидов. Вместо отношений личной зависимости приходят отношения личной независимости, основанные на всеобщей экономической зависимости. Социальные связи становятся менее многочисленными, более простыми, абстрактными, универсальными, но зато экономически более прочными.