Чёткое определение предмета и метода философии. Одним из главных достоинств книги является стремление автора навести методологическую ясность в том, что такое философия. А.Жалнин не оставляет философию расплывчатой «любым размышлением ни о чём», а даёт ей конкретное функциональное определение. Философия представлена как особый метод познания, применимый ко всему, но отличающийся своим углом зрения. Такой подход помогает отграничить философское исследование от научного (где достаточно объективного анализа) и от чисто субъективных рассуждений. Это, безусловно, усиливает позицию философии как дисциплины: ей возвращается собственное лицо и поле деятельности. Кроме того, определив философию через регуляцию отношений субъекта и объекта, автор предлагает элегантное решение старой проблемы: вместо поиска уникального объекта (которого у философии нет) он предлагает уникальный метод, которым философия и ценна.

Интеграция рационального и иррационального начал. Метод, предложенный автором, стремится объединить достоинства различных способов мышления – строгую логику науки и живую образность искусства. А.Жалнин фактически призывает мыслить цельно, не впадая ни в сухой объективизм, ни в голословный субъективизм. Он вводит понятие трех режимов мышления (объективизированного, субъективизированного и режима взаимоперехода), что позволяет сознательно переключать стиль мышления в зависимости от задачи. Эта идея ценна практически: она учит философа быть гибким, использовать и анализ фактов, и интуицию, и синтезирующее воображение. Такой интегративный подход может повысить креативность и глубину философских изысканий, устранить однобокость. Более того, связь с реальным функционированием мозга (две фазы работы – чувственная и мыслительная придаёт методологии элемент научности: она выглядит совместимой с психофизиологическими теориями мышления.

· Практическая направленность и проверяемость. Ещё одно сильное качество концепции – стремление сделать философию практически полезной и проверяемой. Автор вводит критерии философского доказательства: необходимо доказать наличие и полноту взаимоперехода объективного и субъективного в рассматриваемом вопросе. Это означает, что философское утверждение не должно оставаться голословным – нужно показать, как фактологическая сторона и переживательная сторона темы сходятся. Такая установка дисциплинирует философское мышление, сближая его с научным по проверяемости результатов. Кроме того, автор показывает возможные применения метода: от анализа любых проблем (социальных, психологических и т.д.) до воспитательных практик и улучшения когнитивных способностей. Например, технология «живых понятий» обещает развитие памяти и параллельного мышления. Также заявляется позитивное влияние правильного философствования на внутреннюю гармонию и даже здоровье человека. Всё это демонстрирует жизненность философии: она предстает не академическим упражнением, а навыком, влияющим на качество мышления и жизни. Такой прагматический поворот усиливает ценность методологии в глазах читателя.

Несмотря на новизну и продуманность, методология А.Жалнина вызывает и ряд критических вопросов. Во-первых, его широкое определение философии через метод диалектики субъективного и объективного можно счесть спорным и исключающим. Автор фактически объявляет не-философией множество направлений, не пользующихся его подходом. Это явно вызовет возражения у представителей тех самых направлений – скажем, у последователей аналитической философии или феноменологии – которые могут утверждать, что их методы тоже правомерны и плодотворны. Жалнин называет их труды «умозрительными схемами» или «дубликатами наук», но это скорее риторический приём, чем доказанный факт. Его критерия «истинности» и «полноты» знания (наличие взаимоперехода сторон) также можно оспорить: философ, склонный к, например, феноменологическому методу, возразит, что субъективный опыт сам по себе достоин анализа без привязки к объективным фактам. Таким образом, возражение о валидности метода состоит в том, что А.Жалнин провозглашает монополию одного подхода, не доказав, почему другие подходы неверны – он лишь указывает, что они односторонни. Но односторонний подход может быть уместен для определённых задач (например, сугубо логический анализ языка успешно решает свои проблемы без учета эмоций).