– Когда я их мерила, они были удобные, – оправдывалась я.

– Пойдем усажу тебя за стол, потом что-нибудь придумаю. Дойдешь? – уже мягче спросил Истомин, но все равно было видно, что злится.

– Да, – кивнула я, уже без напоминаний хватаясь за предложенный локоть.

До спасительного места посадки оставалось буквально несколько шагов, когда нам дорогу преградил высокий широкоплечий блондин с яркими голубыми глазами.

– Теперь понятно, почему ты раньше не женился, – подошел к нам очередной знакомый Марка, обнимая и по-дружески хлопая его по плечу. – Ждал, пока твоя красавица школу закончит?

Я заплакать была готова от отчаяния, что придется стоять еще несколько лишних минут, но помощь пришла откуда не ждали. Истомин обвил мою талию рукой, стальным обручем сковывая и чуть приподнимая. Прижав мою спину к своей груди, он практически полностью переместил нагрузку с моих несчастных ступней.

– Не угадал. Это я по программе лицея шел в нагрузку к золотой медали, – ерничал Марк, так же радостно приветствуя своего друга. – Рад, что ты смог приехать, Глеб. Знакомься, моя Маруся.

И в этот раз Истомин мое имя перековеркал, но впервые произнес данную им кличку с такой теплотой и любовью, что никому это слух не резало. Включая меня, а Глеб разулыбался.

«Еще немного, и я начну привыкать к этой кличке. И к сильному телу, без поддержки которого я бы сейчас продолжала умирать от боли», – с ужасом подумала я.

– Мои поздравления, Маруся, – тем временем продолжал говорить друг Чудовища Глеб. – Марк, конечно, временами бывает невыносимым, но он самый надежный и честный человек из всех, кого я знаю.

– Невыносимых тоже должен кто-то любить, хоть это и трудно, – постаралась ответить я нейтрально, смягчая свои слова улыбкой.

Мне казалось, что я отлично выкрутилась, не отвечая прямо, но косвенно намекая на чувства к Чудовищу. Но крепче стиснувшая мою талию ручища Истомина намекала на то, что он остался недоволен. Впрочем, размышления о его реакции тут же покинули мою голову, как только я поняла, что именно упирается в мои ягодицы прямо сейчас!

Вот это было, мать его, очень внезапно даже для меня самого.

А Глеба несло. Сашку он знал очень плохо, потому что с Глебом я вел те проекты, к которым Сашка близко не подходил – айти-разработки. И это был, конечно, свой в доску рубаха-парень, веселый, искренний и все такое, и распинался он сейчас от души, потому что выползал на люди раз в квартал, и то чаще в налоговую. Глеб отводил душу, Маруся окаменела, и член мой тоже окаменел.

Нет, оно как бы понятно. Маруся сейчас такая красавица, что встанет и у скопца, но мне перед этим клоунами еще до поздней ночи бегать, и если кореша шутки и отпустят, то втихую, но я же фотографов позвал. И ладно бы это были фотографы, как обычно на свадьбах, но это же блогеры. А среди них водятся такие твари, что мой стояк будет завтра во всех таблоидах на первой странице.

– Глеб, прости, – доверительно перебил я поток пожеланий, хотя придраться не мог ни к одному. – Тут у нас неприятность случилась. Маруся ноги стерла в кровь, так что извини, позже договоришь, – и, подхватив девчонку на руки, вышел к гостям.

На физиономию пришлось налепить улыбку и вытерпеть с добрую сотню фотовспышек, так что я на несколько секунд просто ослеп и замер. Идти я опасался, хотя территорию знал хорошо, но сейчас тут столько проводов, что запнуться и навернуться с Марусей на руках вообще раз плюнуть.

– Марк и Мария! – раздался радостный голос, и я повернул голову. К нам с бокалом спешила Любовь – хотя, пожалуй, Любовь Константиновна, пусть она терпеть не могла, когда к ней обращаются по имени-отчеству. – Дорогие мои! Пусть у вас все будет легко и радостно!