Этот поцелуй длился не более двух секунд, показавшихся мне вечностью в объятьях монстра. После регистраторша скомандовала гостям поздравлять нас. Свита Чудовища вереницей потянулась, произнося поздравления и заваливая нас цветами.

– Шоу только начинается. Соберись, Маруся, – шепнул мне на ухо Марк, во время фотосессии с гостями на ступенях загса. – Эти фотографии уже сегодня облетят все СМИ. Будь добра, сделай вид, что безумно влюблена и счастлива.

– Как можно влюбиться в Чудовище? – еле слышно пробормотала я сама себе.

Лицо Марка озарила искренняя широкая улыбка, глаза заискрились смехом. И было непонятно, услышал он мои слова или просто позирует для очередного кадра.

Я думала, что не доживу до того часа, когда гостям Марка надоест фотографироваться с нами. Новые, неудобные туфли на высоком каблуке начали натирать мне ноги, и я пожалела, что не взяла с собой свои кеды. Наверное, улыбка моя выйдет вымученной, и хорошо, что у меня фата. Вот для чего она, оказывается, а не для того, чтобы обогатить очередной салон свадебных платьев. Это прикрыть боль и страх, невесте, у которой свадьба и вправду самый счастливый день в ее жизни, скрывать счастье совсем ни к чему.

Но моя боль в ступнях, как оказалось, стала моим спасением. В том плане, что я испытывала физическую боль, и боль душевная притупилась. И вся эта свадебная канитель понеслась фоном. Большим, шумным, ярким, но все же фоном.

Дорогу назад я почти не заметила. Аля, которой, наверное, надоело меня развлекать, передала мне планшет, и я утонула в своих привычных группах помощи. Новые многодетные семьи, новые одинокие старички, приюты для животных, семейные детские дома. Я читала об их немудреных просьбах и ловила себя на том, что теперь мне нет смысла разбирать принесенные благодетелями пакеты с одеждой и обувью – иногды бало действительно неплохое, вышедшее из моды или переставшее налезать, или, наоборот, висевшее, но чаще – на тебе, убоже, что нам не гоже.

Я что, пошла на это все зря? И, секунду поколебавшись, я открыла в соседней вкладке маркетплейс, ввела свой логин и пароль и начала методично набирать в корзину товары.

Марк опять ехал в другой машине, я не понимала почему, но уже на подъезде к городу потрепала Алю за рукав нарядной блузки:

– Аля, а вы можете попросить у Марка четыреста одиннадцать тысяч?

– Четыреста… что? Зачем?

– Вот, – показала я собранный заказ. – Это детям, старикам и животным.

– Господи, спроси у него сама, – отозвалась Аля не очень приязненно, и мне показалось, что ее моя просьба всерьез разозлила. Но хорошо, я сама поговорю.

Впрочем, разговаривать со своим фиктивным мужем мне оказалось некогда. Та горстка свиты Истомина на регистрации, как оказалось, была всего лишь вспомогательным антуражем. Настоящие гости – серьезные влиятельные толстосумы и их женщины – ждали нас в усадьбе Чудовища. Я назвала это жилище, утопающее в зелени реликтовых деревьев, именно усадьбой, потому что ни строение, ни окружающий его вид не имели ничего общего с современными особняками из стекла и бетона.

Облицованный натуральным серым камнем дом с большими колоннами и стрельчатыми окнами, казалось, был построен в начале девятнадцатого века. Дом был огромным, мрачным и таинственным. Точь-в-точь как его хозяин. Удивлюсь, если в этом доме не окажется ни одной секретной комнаты или подвала, напичканных страшными трофеями Марка Истомина.

И я, наверное, тоже буду его трофеем. Почему «буду» – я и есть. И хорошо, если я смогу отсидеться в секретной комнате…

Не успела эта мысль промелькнуть в моей голове, как Истомин сам материализовался у окна машины, в которое я таращилась.