Маша реагирует первая, хватает меня за талию.

– Куда? Ты чего, Ник?

– Выпустите меня! – с истерикой отбиваюсь от цепких рук подруги. Фата цепляется за что–то, больно дергает волосы, прическа «ломается».

– Ника! – Маше помогает Анюта. Насильно усаживают меня прямо. – Что с тобой?

Перепугались девочки.

– Не могу, не хочу, ненавижу!

Перед глазами все еще стоят их лица – Саши и Риты. И никого и ничего другого не вижу. Даже девочек. Один белый шум, «кино», а еще буквы на весь экран.

– За что они так со мной?

Вместе со слезами бежит по щекам тушь. Размазываю ее ладонями, пачкая руки.

– Да что с тобой, подруга?

Хрясь!

Анюта шлепает ладонью по щеке. Пощечина обжигает кожу и отрезвляет.

Прикладываю руку к месту удара, хлопаю ресницами, медленно приходя в себя. Испуганные девочки замерли в ожидании пояснений.

– Он мне изменил… – вытаращив глаза, произношу сиплым голосом.

– Кто?

– Мой Саша…

– Да ну!

– Ты что?

– Не мог он!

– С кем?

– С моей сестрой…

– С Риткой? – губы подруги трогает неверящая улыбка. Переглядывается с Машей, вот–вот покрутит пальцем у виска. – Ник, ты в своем уме?

– Вот… – машу рукой с зажатым телефоном. – Поздравление получила.

– А ну дай сюда.

Анюта забирает у меня мой телефон, включает видео.

Девочки, прижавшись друг к другу висками, хмурясь, смотрят в экран.

Я закрываю уши руками, зажмуриваюсь, чтобы не видеть, не слышать, но изображение воспроизводится в голове само собой. Опять накатывает тошнота.

Вот так это происходит, да? Вот так он и со мной хотел? Ему так нравится? Грубо? Жестко?

Как мерзко!

В моих представлениях Саша был нежным и неторопливым. Романтичным. Внимательным. Ласковым. Со мной!

Я была уверена, что я для него единственная. Что других женщин для него просто не существует. Да он об этом сам мне говорил!

И почему–то именно сейчас вспоминаю, как чуть дольше положенного задерживался его взгляд на Рите, когда он был у нас дома. На ее голых ногах в ультра коротких шортах. На майках, под которые она надевала спортивный топ или свой любимый черный бюстик с пуш–апом.

Как прятала улыбку она или тихо фыркала, когда он в своей шутливой манере просил поцелуй, а я, стесняясь, подставляла щечку.

Я списывала ее реакцию на зависть, а у них был свой немой диалог в моем присутствии!

Какая же я слепая, наивная дура!

Маша кладет мой телефон мне на колени.

– И биться сердце перестало!.. – шокировано.

– Монтаж? – неуверенно предполагает Анюта.

– Какой монтаж?! Какой монтаж?! – меня опять взрывает, верещу на весь салон: – Это его квартира! Его комната! Кровать! Дата, внизу дата есть! Вчерашняя!

Веду руками по платью, на нем остаются следы от туши и тонального крема. Плевать!

– Итить колотить. Идеальный, млять, жених! Тьфу!

– А Ритка–то, Ритка! Сестра называется. Сучка! Это она специально! Овца драная!

– Девочки, – надрывно дышу, – скажите водителю… попросите… чтобы остановился… хочу выйти.

– Ну уж нет! Сейчас приедем в загс, потребуем объяснений от твоего Сашки.

– Он не мой… Он теперь Риткин, – лицо кривится от рыданий. – В день свадьбы! За что? Вот за что они так со мной? Как давно они встречаются?

– Вот и спросим! – решительно заявила Анюта.

Мария закивала.

– Спросим. И по мордасам ему, по мордасам. Розами. Только выбери те, у которых шипы есть. Чтоб на всю жизнь запомнил.

Сдираю с волос фату, комкаю ее, кидаю в угол на сиденье напротив. Заставляю себя дышать глубоко, как будто впрок надышаться хочу. Не знаю, как буду смотреть в лицо любимому. В его глаза.

Красивые, глубокие, такие родные.

И… лживые?

Что он скажет в свое оправдание? Будет раскаиваться?

Мне хочется, чтобы он и моя сестра валялись у меня в ногах и клялись, что это ошибка. Единственная.