– Очень приятно, – заученно, как попугай, повторяю я.

Нас вежливо поздравляют, сыплются светские фразочки, круглые и скользкие, как камушки в ручье, и мы переходим к следующему человеку.

Все это похоже на какую-то бессмысленную карусель, в центре которой Дамир движется с естественной лёгкостью. Он смеется, обменивается рукопожатиями, приобнимает меня за плечи, в общем, ведет себя как хозяин.

А я…

Я хочу только одного: чтобы это поскорее закончилось.

– Ты напряжена, – недовольно цедит Дамир, когда мы наконец обходим по кругу весь зал. – Постарайся получше изобразить влюбленность.

– Не могу.

– Почему?

– Может, потому что я не актриса? – огрызаюсь я.

Дамир неприятно усмехается.

– Один раз ты сумела убедительно сыграть, что без ума от меня. Не вижу причин, по которым ты не можешь это сделать еще раз. Тем более за достойное вознаграждение.

Я замираю.

– Что?!

Его злые слова словно вскрывают ту рану, которую я давно считала зарубцевавшейся. Но судя по тому, как больно мне становится, это не так.

Дамир морщится и повторяет:

– Говорю: я заплатил за твою игру немалую сумму. Пора начинать ее отрабатывать.

Я хочу сказать ему, что я про другое, хочу вернуть его к словам о моем якобы притворстве, но Дамир не дает мне этого сделать. Он наклоняется к моему уху и шепотом приказывает:

– Улыбнись. Живо. Или последствия тебе не понравятся.

Я выдавливаю из себя искусственную улыбку, а Дамир, как будто этого ему показалось недостаточно, разворачивает меня к себе и проводит кончиками пальцев по моей щеке. У него горячие руки. Всегда такими были. А у меня наоборот холодные, и Дамир часто дразнил меня ледышкой.

В той, в прошлой жизни.

А в этой он с фальшивой заботливостью спрашивает: – Устала? – и убирает выбившуюся из прически прядь волос мне за ухо.

От этого знакомого, давно забытого касания меня сотрясает дрожь.

– Н-нет, – выдавливаю я.

– Правильный ответ, моя дорогая невеста, – сообщает Дамир, а затем, словно ничего не случилось, одаряет меня своей расслабленной, идеальной улыбкой и разворачивается к кому-то из гостей.

Я цепляю с подноса официанта бокал шампанского, но не пью его, а стискиваю в дрожащих пальцах. Просто чтобы было чем занять руки.

На сцену у дальней стены зала подают свет, туда поднимается ведущий, и начинается официальная часть презентации. Я стою возле Дамира, улыбаюсь, держу свой бокал и изо всех сил пытаюсь справиться с тем, что меня колотит.

И, конечно, Дамир это замечает.

– Ты трясешься, – недовольно говорит он мне на ухо. – Замерзла?

– Наверное. Да. Не знаю.

Он отбирает у меня бокал с шампанским, где не убавилось ни на один глоток, а потом обхватывает мою ледяную руку своими ладонями, как всегда делал раньше, когда я мерзла. Его руки широкие и горячие.

На миг это кажется абсолютным счастьем, но тут же к горлу подкатывает тошнота.

Я молча высвобождаю свою ладонь, и тут, к счастью, раздаются аплодисменты.

Презентация закончилась.

Когда мы выходим из зала, я чувствую, что меня немного отпускает. И даже дышать становится легче, несмотря на то, что Дамир идет рядом, а его парфюм – острый, древесный, пьянящий – забивает мои легкие.

– Я тебя правда любила тогда, – негромко говорю я, когда мы оказываемся у лимузина. Смотрю я в сторону, потому что на Дамира смотреть нет сил. – Я не врала тебе.

Слышу его саркастичный смешок.

– Ну конечно.

– Я говорю серьёзно.

– Роль непонятой обиженки тебе удается прекрасно, – хмыкает он. – Слезы, несчастный вид, вот это все… Но сейчас мне нужна от тебя другая роль. – Дамир чуть наклоняется ко мне, его дыхание обжигает кожу. – Предупреждаю последний раз, Лера: если ты ещё раз будешь стоять с этим вымученным лицом, изображая жертву, я просто разорву контракт.