Какое наслаждение – вымыться в человеческих условиях, душистым мылом, а потом завернуться в простынь, пахнущую лавандой.

Я в трех водах прополоскала волосы, а потом долго расчесывала их, сидя у кухонного очага, дожидаясь, пока прогорят угли. В доме было тихо, и только где-то снаружи глухо рокотало море, ворочаясь возле берега. Но теперь этот рев не казался мне угрожающим. Наоборот, будто кто-то напевал колыбельную песню без слов, повторяя раз за разом: Миэль, теперь всё будет хорошо.

Расчесав волосы, я вылила на угли ковш воды, закрыла печные заслонки и вернулась в свою новую комнату. Я уснула сразу же, как легла в постель, и впервые за последние две недели спала спокойно и крепко, как младенец, и никакие кошмары меня не мучили.

Проснулась я в шесть утра и сразу же вскочила, потому что лежать в постели не хотелось, да и некогда было. Конечно, никому не придет в голову искать блистательную графиню Слейтер среди служанок в провинциальном портовом городе, но мне надо быть образцовой служанкой, если хочу, чтобы никто ни о чем не догадался. Умывшись, я быстро оделась, спрятала волосы под чепец, и побежала топить печь.

Когда огонь разгорелся, я повесила на крюк чайник и мысленно похвалила себя за расторопность. Теперь можно было заняться собой.

Вернувшись в свою комнату, я убрала с окна ставни, взяла гребень и сняла чепец, чтобы расчесать волосы.

Солнце должно было вот-вот взойти, и я смотрела в окно, расчесывая прядку за прядкой. Небо было бирюзово-розовое, и такие же блики играли на морских волнах. Белая башня маяка и серая скала, засыпанная снегом, дополняли пейзаж. На горизонте море было спокойным и еле колыхалось, а возле берега ворочалось, будто ему было тесно в бухте. Волна ударяла о скалу и взлетала каскадом разноцветных брызг – розовых, голубых, белых, серебристых, жемчужных, перламутровых…

Когда я жила в столице, у меня не было возможности полюбоваться морем так близко. И то, что я видела сейчас, захватило меня. Я и не думала, что море может быть таким прекрасным. А может, просто сейчас я смотрела на него другими глазами? Глазами свободного человека, а не пленницы? А свободному человеку всё кажется прекрасным.

Я стояла у окна, дожидаясь восхода солнца, и расчесывала волосы – неторопливо, бережно. Вымытые накануне пряди пушисто вились и щекотали щеки. Это было чудесное чувство – вот так смотреть на море, мечтая, что через несколько месяцев оно понесет меня на каком-нибудь стремительном корабле домой. Домой!..

Солнце показало сверкающий край, и море заиграло золотистыми бликами, ослепляя, пуская в окно солнечных зайчиков. Я закрыла глаза, спасаясь от ослепительного света, и улыбнулась, чувствуя, как по лицу скользят солнечные лучи – горячие даже для начала зимы. Будто кто-то гладит по щекам и губам теплыми, ласковыми пальцами.   

Шорох у порога заставил меня вздрогнуть и обернуться.

На пороге моей комнаты стоял Тодеу де Синд – хозяин этого дома, господин Контрабандист собственной персоной. Уперевшись ладонями в дверные косяки, он смотрел на меня – чуть наклонив голову с высоким упрямым лбом, чуть исподлобья… Львиная грива волос казалась почти белой… Я увидела, как горят глаза мужчины, и снова вздрогнула, потому что было в этом взгляде что-то безумное, что-то дикое и страшное, но одновременно… притягательное… Наверное, те же чувства испытываешь, когда оказываешься лицом к лицу со свирепым хищником – его грация завораживает, но это – опасная красота, гибельная…

Вот и я в тот момент испытала подобное чувство - будто бежала, спасаясь от охотника, и попала в когти ко льву…