— Помогите!.. — выкрикнула я.

— Не кричи, Люсь, — Вадим заткнул мне рот ладонью. — Меня это не заводит. Расслабься.

Он отпустил руку, и я тут же вновь закричала:

— Помогите!

— Да хватит!

Он тряхнул меня, отчего я ударилась спиной о стену и заплакала. Вадим не обратил на это внимания. Я не видела, что он делает. Меня просто парализовало из-за страха, беспомощности и абсолютной усталости.

Но как-то мне удалось собраться с последними силами, и я заверещала уже на полную громкость:

— Помогите! Пожалуйста! Кто-нибудь!

Пуговицы на рубашке лопнули. Я впервые дралась и кусалась с таким отчаяньем, какого сама от себя не ожидала, но всё было тщетно. Я в ловушке…

— Помогите!..

Раздался грохот. Быстрые звонкие шаги. Рывок — и Вадима отбросило прочь, куда-то в сторону. Падая, он всё ещё удерживал меня и потянул за со собой. Мои ступни заскользили по полу, а тело по инерции накренилось в сторону бассейна.

И снова грохот, крик, боль в ноге — я ударилась об угол лежака и полетела вниз, прямо в воду. Всё это случилось в одно мгноение, настолько быстро, что я даже не успела понять, что уже тону и захлёбываюсь. Наверное, поэтому и не испугалась.

А уже в следующую секунду чьи-то сильные мягкие ладони притянули меня к себе и вытащили на воздух. Я уткнулась носом в твёрдое, сильное плечо, скрытое намокшей тканью рубашки. Возможно, я бы что-то сказала или хотя бы заплакала, но силы уже окончательно покинули меня. Последнее, что я помню, как меня легонько подкидывает в воздухе, а затем куда-то несут на руках.

Куда?.. Зачем?.. Всё равно. Мне просто наконец стало спокойно…

6. Глава 6.

Глаза как будто смолой залило: хочется открыть — и не получается. Вообще ничего не получается: ни шевельнуться, ни заговорить. А во рту всё липкое, склизкое — бе-е-е. Как будто я куриного помёта наелась. Я его, конечно, не ела никогда, но почему-то мне кажется, эффект получился бы примерно таким. Жуть… Ей-богу, жуть. Голова просто чугунная, как у бабули моей сковородка. До сих пор удивляюсь, как это она ей настолько ловко орудует, когда блины печёт. Я вон с собственным «котелком» не справляюсь…

— Проснулась? — услышала я голос, до боли знакомый.

До боли — в прямом смысле слова, потому что, как оказалось, сейчас любой звук ощущался примерно так же, как внезапная встреча с фонарным столбом.

— Эй, Люсинда, ты живая вообще?

Мало-помалу я разлепила глаза и сумела на пару миллиметров оторвать голову от подушки. Может, я бы закричала от неожиданности, но по сравнению с моим самочувствием, даже то, что я находилась в непонятном месте с неприятным мужиком, как-то отходило на второй план.

— Пить… — только и обронила я умирающим голоском.

Елизаров смерил меня недовольным взглядом, но стакан воды мне всё-таки подал.

Я протянула ладонь, дрожащую, как у последнего дворового алконафта, взяла стакан, с жадностью припала губами к влаге. И только после этого смогла более-менее ровно сесть. А вот тут неожиданность заиграла совершенно новыми красками: мало того, что я лежала в постели гостиничного номера, который теперь наконец узнала, так ещё и абсолютно голая!

Тут уж все болячки как рукой сняло…

— А-а-а-а-а!!! — завопила я, судорожно натягивая на себя одеяло.

Роман подскочил с испугу и отлетел в другой конец комнаты.

— Ты чё орёшь, дура?!

— Вы! Вы! Вы… меня обесчестили?! — зарыдала я, сгорая от стыда и ужаса.

Боже, какой позор!..

— Чего?! — возмутился Елизаров. — Ты совсем ку-ку?! Нужна-то ты мне, как собаке пульверизатор! Ещё обесчещивать тебя! Ну, Люсинда!..

— А почему я голая?!

— А мне что, в мокрой одежде тебя надо было в кровать класть?! Теперь понятно, чё ты так накидалась! У тебя ж мозгов, как у воробушка!