– Как рыб в воде, – поправил капитан. – Каждый из них с телом слона и зубами акулы.

– Женщины здесь плетут сети из своих черных волос, ловят в заливе чудовищ, – в тон ему продолжил кормчий.

– Пусть эти сказки записывает Пигафетта, – сказал Эспиноса. – Проследи, чтобы никто ночью не сбежал на берег!

– Зачем бежать? – ухмыльнулся стоявший рядом матрос. – Туземки сами приплывут.

– Не нравится мне это, – промолвил Гонсало. – Пиратствуем, насилуем женщин… Люди не повинуются. Куда исчезли порядок и дисциплина Магеллана?

– Все так делают, – ответил Элькано.

– Я предупреждал Жуана – не распускай команду! А он… – альгвасил раздраженно махнул рукой. – Сам подает дурной пример.

– Ты становишься похожим на отца Антония, – заметил Элькано. – Он сначала молчал, а потом начал возмущаться.

Солнце над гаванью слепило глаза. На поверхности волн мерцали желтоватые блики, болью пронзали глаза, растворялись в синеве и вновь появлялись повсюду. Элькано не выдержал, опустил руку отвернулся от берега. Они стояли у поручней на солнцепеке в грязных выцветших костюмах и ничем не отличались от прочих моряков, босых и обносившихся, с парусиновыми заплатами на штанах, в расшнурованных до пупа рубахах.

– При Магеллане так не ходили, – вздохнул альгвасил, разглядывая кормчего, будто впервые увидел его наряд.

– Ты тоже не лучше, – обиделся баск.

– Надо навести порядок, – продолжил разговор капитан, – иначе превратимся в скотов.

– Начинай с Жуана, пока он не испортил всю эскадру, – посоветовал Хуан-Себастьян, следивший за кормой флагмана, шедшего в четверти мили впереди «Виктории».

– «Тринидад» меняет курс, – сообщил дозорный.

– Наверное, там мели, – догадался капитан. – Прикажи людям убрать лишние паруса.

– Успеем, – поленился штурман. Ему не нравилось, когда Эспиноса вмешивался в дела.

– Неужели они поплывут к крепости? Внутри бухты мы окажемся в западне. Жуан часто делает глупости, – забеспокоился Гонсало.

– Прикажешь лечь в дрейф? – Элькано тоже не хотелось рисковать.

– Надеюсь, у них хватит ума вовремя бросить якоря. Вели открыть порты, выставить пушки.

– Набьем свинцом или камнями? Сеньор Магеллан стрелял холостыми зарядами.

– Не будем нарушать традицию, – решил Эспиноса.

Флагман обходил невидимую с «Виктории» преграду, забирал вправо. Мачты с серыми парусами наклонились к воде, из волн выступила темная полоска днища, покрытого водорослями. За каравеллой плавно скользила привязанная на канате джонка. Жесткий парус, похожий на сломанное крыло гигантской бабочки, лежал поперек корпуса.

– Лихо идут, – похвалил альгвасил товарищей, наблюдая, как «Тринидад» выровнял курс, смело направился в бухту.

– Мигель, – позвал штурман боцмана, – ты заметил, где Альбо обошел отмели?

– Да, сеньор.

– Возьми сразу на поворот, да не завязни брюхом в песке! Ганс, Ролдан приготовьте пушки!

– Дюжины хватит, – вмешался капитан. – Зарядите фальконеты картечью!

– Снова будем воевать? – кисло улыбнулся угрюмый Ролдан, не спеша выполнить приказания.

Сальные волосы оружейника тонкими змейками выползли из-под шапки, сделали лицо более узким. Сгорбившаяся спина высохла от жары.

– Пугнем дикарей, – ответил Ганс за офицера. Его маленькие мутновато-синие глазки с желтоватыми белками загорелись азартом. – Ставлю три золотых на петуха, что они разбегутся при первом салюте!

– Где Васко? – спросил Элькано боцмана.

– Я здесь! – закричал из толпы сын покойного кормчего, почерневший и повзрослевший, ставший похожим на отца.

– Раздай людям оружие, – велел баск без распоряжения Эспиносы.

– Эй, кто там, на марсе? – в тон кормчему подал голос капитан и поднял голову к вымпелу, постарался разглядеть вахтенного.