– Что это?  – приуныл матрос, ожидавший увидеть золотые монеты.  – Песок?

– Золотой песок,  – определил Диего.

– Блестит,  – подтвердил Николай.  – И впрямь – золото!

– Ух, ты!  – обрадовался Педро.  – Промыть бы…

– Успеем,  – отмахнулся Диего.  – Говоришь, много? Далеко?

– Полчаса хода.

– В темноте не наберешь,  – пожалел Николай.  – Может, заночуем?

– Зачем?  – не понял Сибулета.

– У нас нет лотков,  – возразил Диего.

– Сделаем из топляка.

– Ты добывал золото?

– Нет. А ты?

– Я – моряк!  – матрос гордо погладил длинную бороду с вплетенным алым шнурком.

– Научимся,  – уверил Николай.  – Клади землю на лоток, качай взад и вперед, пока не отмоешь песок. Много ума не надо.

– Чего ты говоришь?  – упрекнул юнга.  – Нас ждут на «Виктории».

– Что делать с рыбой? Она испортится,  – возразил Диего.

– Наловим другую,  – не раздумывая, решил Николай.

– Чудно,  – вмешался Педро.  – Если до ночи не вернемся, начнут искать, подумают – индейцы напали.

– Спрячем лодку на реке, через сутки приплывем.

– Получается, будто готовимся воровать,  – запротестовал Сибулета.

– У кого?  – упорствовал Николай.

– У короля.

– Че-го?  – заныл Николай.  – Никто не знает о золоте и не узнает, коли не проболтаешься.

– Мы воздвигли крест над заливом! Земля принадлежит Кастилии.

– Кастилии хватит земли, мы сохраним себе краешек.

– Педро прав!  – прервал спор Диего.  – С утра пришлют шлюпку, обойдут берега, наткнутся на лодку. Золото отберут, растянут нас на клети. Тут полусотней девятихвосток не отделаешься – насмерть забьют.

– Поплыли домой,  – устало промолвил Филиппе.  – Я не хочу плетей. Намоем по мешочку, а где спрячем? Пронюхают в кубрике – один конец!

– Продадим офицерам, скажем – выменяли у индейцев,  – не сдавался Николай.

– Где ты видел дикарей?

– Отвезем капитан-генералу,  – рассудил юнга,  – он даст награду.

– Жди, пока усы не отрастут!

– Давайте вернемся завтра на рассвете!  – предложил Диего.  – Вызовемся ловить рыбу, закинем сети, а сами за работу… Никому в голову не придет, что мы нашли золото.

– Это я нашел!  – обиделся Сибулета.

– Двойную долю дадим,  – искушал Николай.  – Не возражаешь?

– Не знаю,  – растерялся тот.

– Не будь дураком, счастье само в руки привалило! Где ты заработаешь столько денег? На островах? А если корица сгниет на обратном пути? Жалованье уже получил, больше не дадут. Подумай хорошо!

– Страшно мне,  – признался юнга.

– Пройдет,  – Николай потрепал его по плечу – Завтра вернемся-заключил он.  – Давай сюда шапку, спрячем под банкой!

Пока рыбаки возвращались на «Викторию», небо очистилось. Засияли звезды, будто не было рваных облаков с летящим пухом снегом, исчезавшим на темной мерцающей поверхности залива. Задул теплый ласковый северный ветер, погнал рябь к южному берегу. Там полыхали костры, кипела работа. На черных силуэтах каравелл зажглись желтые сигнальные фонари, слабо забрезжил свет в окнах кают. Звонко ударил на флагмане колокол, гул раскатился по бухте. «Бум-бум!» – на разные голоса подхватили суда.

– Вот те раз,  – промолвил Филиппе,  – половина девятого, начало вечерней вахты, а я ожидал, что приплывем к «собаке»[3].

– Успеем поужинать,  – довольно заметил Диего,  – в котле на донышке нас ждет похлебка!

– Холодно, продрог…  – пожаловался сидящий у руля Сибулета.

– Подмени Педро – согреешься,  – посоветовал Диего.

Шлюпка медленно обошла с кормы «Тринидад», направилась к заякоренной неподалеку «Виктории». Мерно поскрипывали уключины; натружено вздыхая, плескалась вода у бортов, покачивала облепленное чешуей суденышко. Засыпающая рыба трепыхалась в сети, шлепала по мокрому пайолу.