– Марк, если подбросить монету, она может упасть на ребро, но рано или поздно ей придется опуститься на одну из сторон – реши же сам, какая это будет сторона. Так значит, ты хотел узнать об афенорах?

Вопрос отделяла крошечная пауза, но между частями получился контраст: начало не звучало угрозой, но жесткости в нем было достаточно, последние же слова оказались мягкими, Кристоге позволил себе улыбку и заговорил с искренним участием.

– Да, – коротко кивнул Марк.

– Есть легенда, которая гласит, что афеноры произошли от фениксов. Наша судьба действительно похожа на их: сгореть в огне, когда старость берет свое, и возродиться из пепла, чтобы начать заново. Однако этот круг не вечен: мы проживаем не больше пяти жизней. Нас действительно сложнее убить, но с этим мы отлично справляемся сами, – Кристоге покачал головой. – Сознание не меркнет, представь же, каково разуму старика очутиться в теле младенца, который и говорить не способен? Многие сходят с ума. Некоторые не переживают боли – сгорать страшно, даже если знаешь, что восстанешь из пепла. У нас нет родов, немногие обзаводятся настоящими семьями – есть только спутники одной жизни, но они уходят, когда остается пепелище, и порой наши первые годы – сплошная борьба за выживание.

– Сколько вам лет?

– Триста десять.

Прикинув, Марк понял, что Кристоге проживает последнюю жизнь. А ведь он клялся оставшимися жизнями, что не желает плохого. Оборот речи или попытка солгать?

– Как вы все пережили?

– Ты хотел узнать о нашем мире, а спрашиваешь обо мне?

«Врага нужно знать в лицо».

– Да, – Марк улыбнулся, бросив на афенор взгляд снизу вверх.

– Воля к жизни. Я знаю, как это должно слышаться в твоем возрасте, но поверь, когда ты готов вцепиться судьбе в глотке и не отпускать, ты сумеешь выжить и всегда возьмешь свое. У тебя ведь она тоже есть. Твоя хватка заметна, как бы ты ни старался держать лицо равнодушным. Если ты перестанешь видеть во мне врага, ты поймешь, что отчасти мы похожи.

Не скривиться стоило труда. Кристоге вовсе не казался тем, на кого хочется походить.

– Я скажу еще кое-что, чтобы ты понял меня. Альта, Акида, Авила, Арьент – я был в четырех городах, когда их бомбили и жгли. Я знал, в каких канализационных трубах прятаться, жарил на костре крыс и носил рубашку, снятую с мертвого. Я, афенор! Нам оставили жалкий кусок выжженных земель, и мы поднимали города из пепла. Ради того, чтобы вернуться к цивилизации, мы шли на многое, теперь же нам пора не просто встать вровень – сделать шаг вперед. Вот почему я говорю, что магия – ценный ресурс, что нам нужны Переделанные. Ты можешь сыграть важную роль в этих планах, и я искренне надеюсь, наши цели совпадут.

Ответа у Марка не было. За пережитое, за сделанное для Ленгерна Кристоге заслуживал уважения, однако в уравнении было слишком много неизвестных: испуганные гуляки, бешеные сурреи, Переделанные, неожиданно уехавшие люди, ночные крики. Все это казалось частью одной тайны, которую яро защищали от человека, и ее наличие разбивало любые зачатки доверия.

– Пожалуй, мне пора, – Кристоге поднялся. – Надеюсь, я не слишком утомил тебя, – уже стоя на первой ступени, он обернулся. – Ты говорил, что хочешь получить права ленгернийца. Я позаботился, тебе сделают документы. Ты будешь приписан к этому дому и получишь соответствующие имя и фамилию. Про обязанности, которые накладывают эти права, поговорим позднее.

Марк проводил аристократа взглядом. Это был чертов пазл, который никак не хотел складываться.

Спустя несколько дней Кристоге велел прийти на тренировочную площадку, где изредка появлялись фехтовальщики или борющиеся, а чаще упражнялись в стрельбе из револьверов.