– Дикое время, дикие повадки, – сплюнул Север. Залтан согласился, добавил с отвращением:

– Не удивлюсь, если это и стало последней каплей, после чего старое человечество и было сметено с лица мира!

Получив возможность жить рядом с людьми, ведьмы очень скоро освоились и начали распространять свои черные дела и мысли. То тут, то там можно было наблюдать, как молодая девка или женщина из благородных надевали черное, начинали исчезать по ночам, возвращаясь на рассвете вымотанными до предела и не способными на обычные человеческие дела. У многих после находили пропитанные засохшей кровью бинты и свежие шрамы, которые к полудню исчезали без следа. Ходили и упорные слухи о ведьмаках, но мужчины или лучше прятались, или были более благоразумными, чтобы не поддаваться влиянию темных сил.

И тогда Солнце, не способное больше терпеть человеческую грязь, обрушило на мир Великую Тьму. Мировой пожар усилили землетрясения, ураганы, потоп, выбрались из подземного мира ужасные твари. В конце всего в мире оставалось не больше сотни тысяч человек, которых терзали голод, не прекращающиеся эпидемии и междоусобные войны.

– Самое страшное, – закончил Залтан, зло сплевывая, – что ведьмы не сгинули, они уцелели, спрятавшись в руинах Старых городов!

Старые города – звякнуло в копилке новых знаний. Ведьмы и старые города, шрамы, исчезающие к полудню… Следовало все это прояснить, но зайти я решил издалека.

– Да-да, я все… или почти все это знаю. Правда, никогда не смотрел на ситуацию с такой точки зрения. Залтан, а чем конкретно занимались ведьмы, что стали последней каплей? Кроме обращения благородных дам, конечно, этого им прощать нельзя!

Залтан сверкнул на меня глазами, недовольно запыхтел. Он, как и все фанатики, не утруждал себя объяснениями. «Так заведено» было излюбленной мантрой и во флоте Альянса, явление это оказалось вневременным.

– Да не пыхти, снова кровь носом пойдет! – сказал Север. Залтан покосился на него, поджав губы.

– Много всего. От одного перечисления у благородного человека стынет в жилах кровь, а простолюдина оно повергает в непереносимый ужас! – он начал загибать пальцы: – Превращение неживого в живое, заклинание растений и животных, полеты, похищение мертвых тел, врачевание…

– А последнее-то чем не угодило? – оборвал его я. – Когда меня подрал… когда в детстве очередной приступ приковывал меня к постели, справиться с болезнью помогали именно лекари, да и вам, благородные бароны, наверняка не раз приходилось обращаться за помощью, нет?

На этот раз они оба уставились на меня круглыми глазами. Залтан бросил с угрозой:

– Мне кажется, вы путаете благородное врачевание с грязной магией!

Я выдержал его взгляд, сказал твердо:

– Тогда вам лучше объяснить, потому что я не знаю разницы и могу случайно перепутать.

Фанатик. Передо мной точно фанатик, из тех, что начинают жечь людей на площадях, как только чувствуют, что им за это ничего не будет. Опасный человек, с которым игра в «болел, не знаю» очень скоро может выйти из-под контроля. Нужно бы дать слабину, показать, что принимаю его убеждения. Залтан откинулся на спинку стула, объяснил:

– Когда ранами или болезнями занимается лекарь, многое зависит от его таланта, но также и от воли Солнца и лекарств. Все уже есть в травах и земле, достаточно смешать в нужных пропорциях, такое лечение долгое, но обосновано природой вещей! Ведьмы же призывают темные силы, те самые, что привели к гибели старый мир. Они смешивают не вещество, а суть этих вещей, создавая что-то новое, а это отвратительно и неестественно!

Я хотел было возразить, что их солнце, которому они здесь поклоняются, на протяжении всего существования как раз таки и занимается синтезом нового, как и растения под его светом, но вовремя ухватил себя за язык. Я ничего не знаю об уровне науки в мире, так что возможно, человеку моего сословия вовсе нельзя знать таких вещей. Вместо этого я покивал, соглашаясь: