– Сань, ты бы положила помидор срезом вниз и остаток дорезала полукругами, – посоветовал я как можно мягче. Огненная подруга моя могла и вспылить.

– Тогда половина будет кружочками, а другая не пойми какая. Некрасиво же.

– Их на сковородку всё равно, я разложу как надо. Боюсь, что иначе ты порежешься, если нож соскочит.

– Я и сама боюсь, – она с облегчением переложила помидор и всё же успешно завершила свой маленький подвиг. – Вот кому скажи, что у меня сложности с нарезкой – не поверят же. Или засмеют.

– Кому какое дело? Думаешь, каждый человек – почти шеф-повар? Я знаю мужиков, которые макароны варить не умеют. И ничего, спокойно живут.

– Так, то мужчины!

– И что? У мамы моей никогда не выходило варить варенье. Фруктов вокруг полно – а она только и делает, что их сушит, да компоты крутит. Её все соседки по очереди учили. Бесполезно! Представляешь? – оставив омлет доходить, я скинул посуду в мойку и принялся вытирать стол, пока Сашка смотрела на меня изучающе. Пришлось забрать у неё из рук нож и вопросительно глянуть. – Ты чего?

– Пытаюсь представить её, твою маму.

– Ну ты же видела фото.

– Ага. Но это не то. Ты столько о ней рассказывал, и мне кажется, что вы совершенно непохожи. Почему, интересно?

– Во мне не только её кровь, Сашуль.

– Фара?

– А? – я вытер руки, проверил омлет и уж было собрался доставать тарелки, но лисичка поймала мою руку и точно так же, как ночью, крепко прижалась.

Из нас двоих в основном только Саша и проявляла тактильность: когда мы что-то делали вместе, как бы невзначай касалась то моей руки, то ноги, обнимала, хватала ладонь, если пугалась неожиданного момента в фильме. Как-то раз я даже спросил, зачем она это делает. Ответ был предельно прост: привычка. Лисичка действительно всегда была открыта к телесному контакту со всеми, с кем общалась, но мне казалось, что есть в этом что-то не очень здоровое, неправильное. Похожее на желание убедиться в том, что её замечают, заявление о себе, о доступности – в надежде быть принятой и получить долю внимания.

Мне же всегда было сложно принимать её прикосновения и ещё сложнее – отвечать. У нас в семье физический контакт чаще заменялся разговорами, взглядами и улыбками. И я всё ещё считаю, что это гораздо важнее. Но с Сашей пришлось научиться признавать и другую сторону, и даже стараться прикасаться к ней, когда того требует ситуация, подсказывает логика и она сама.

– Научи меня готовить хоть что-нибудь. Чтобы я не чувствовала дурацкую женскую никчёмность в себе.

– Эй! Мы договорились на серьёзный разговор после еды, а то весь аппетит пропадёт. Ну? – собравшись с силами, что всегда давалось мне тяжело, я пошёл на тактильный контакт и погладил Саньку по голове. Всё-таки основная её беда – отношения с парнями. Страдалица.

– Угу.

Вопреки ожиданиям после завтрака Саша сделала вид, что ни о чём не собиралась разговаривать. Мы привели кухню в порядок, сделали заказ на обед и ужин, чтобы не заморачиваться готовкой – лисичке хватило утра – и принялись выбирать фильм. Хотелось чего-то новогоднего, так что поспорив какое-то время, пришлось сойтись на нескольких удобоваримых вариантах. Сначала Саня хотела включить «Хранители снов», потому что я был категорически против «Гарри Поттера» и «Властелина колец», потом согласилась на просмотр «Хроник Нарнии», но внезапно на глаза нам попались «Неспящие в Сиэтле», и вопрос тут же оказался закрытым.

За окном разыгралась настоящая буря, и прохожие пропали окончательно. Я ждал, пока Сашка переоденется во что-то более удобное, чем футболка, и стоял у окна. День не очень напоминал день, скорее предвечерний сумрак. В голове мелькали обрывки сна, а вместе с ними детские воспоминания. Мне казалось, что я уже давно пережил и обиды, и тревоги, и даже страхи того времени. Разобрался, принял и простил. Но боль всё ещё сидела глубоко внутри, и как с ней нужно было бороться – никто бы не смог подсказать, кроме специалиста. Я сменил их штук пять за последние несколько лет. И пока решил сделать перерыв – устал от самокопания и бесконечных «проработок».