Холодильник посмотрел на меня угрюмо своим прохладным нутром, и спрятался в полумрак. Наугад выбрав одну из серых керамических баночек с молотым кофе, я вдохнул аромат: кажется, Бразилия. Ну ладно. Пусть будет так. Начинать день с кофе меня приучил отчим – он ценитель, знаток и эстет. В Фергане у нас штук десять турок и огромная коллекция кофейных чашек, для которой сделали специальный встроенный шкафчик со стеклянными дверцами. Его утро начиналось в полнейшей тишине и без людей (я подсматривал из-за угла, прячась в коридоре, а потом однажды был приглашён к священнодейству): он открывал окно, наливал чистую колодезную воду в одну из турок, ручной кофемолкой превращал зёрна в пыль и варил. Внимательный взгляд, молчаливую складку губ и отточенные, твёрдые движения я помню так, будто всё ещё каждый день наблюдаю. С годами и сам стал двигаться так же, может, и взгляд у меня тоже внимательный и тёмный, как у него, – мужчины, создавшего для потерянных нас с мамой, семью.

Кофе закипел, и я тут же снял его с огня. По кухне пополз мягкий аромат, так что не проснуться было уже невозможно. Подвинув высокий стул от стойки к окну, я уселся поудобнее, откинув штору. «Надо бы взять билеты домой» – пронеслась мысль и тут же одёрнула сама себя. «В Фергану» – там я действительно не был уже очень долго, месяцев девять. Соскучился по матери и отчиму, по нашему скромному дому и саду, по долгим прогулкам, по шумному базару и по пустоте, которая обманчиво царит в долине. Зато в Москве по-прежнему падал снег, медленно сворачивая в сторону метели.

В тёмной кофейной глади отражался я сам и этот мир, наполненный чем угодно, только не тем, чего ты от него ждёшь. И я, предвкушая прекрасный день, неведомо почему, грустил, предавался меланхолии и мечтал покинуть любимую зиму ради тёплых воспоминаний детства. Но всё изменится, стоит только проснуться Сашке. Она-то обязательно, как небольшой аккумулятор, подзарядит меня, растормошит, а потом от недельной усталости внезапно уснёт задолго до ужина, пока мы будем смотреть какой-нибудь бессмысленный сериал только из-за желания завернуться вместе в плед перед экраном.

Метель за это короткое время разыгралась и спрятала от меня город, оставив только мутное оконное стекло и тихое подвывание. Может, светлый день никогда не наступит, только завтра, когда буря уляжется.

– Ты вообще спал? – хриплым спросонья голосом, обратилась даже не ко мне, а к холодильнику, Сашулька. Стоя босиком на сером каменном полу, она созерцала тёмную кухню.

– Кто?

– Дед Пихто, – буркнула она недовольно, как и всегда поутру, и дёрнула дверцу. – Хочется чего-то… Эдакого!

– Вчерашние свои пирожные доешь, – улыбнулся я, допивая кофе.

– На завтрак? Нет уж… – лисичка продолжала что-то таинственно переставлять на полках, почти полностью скрывшись внутри. – Яйца – банально. Творог – надоел. Боже мой, Фара… Чем ты питаешься? Молоко… Фу! Кефир! Стойте… Кажется… Есть!

С довольной моськой она продемонстрировала мне кусок сыра, захлопнула холодильник и с изяществом дикого зверя отрезала толстый ломоть, закинула его в рот и потерялась, выбирая кружку.

– Я чайник не ставил. Кофе варил.

– Обойдусь без кипятка, хочу просто воды, – Сашка всё же вытащила из самого дальнего угла старую кружку, зелёную, с хвостом дракона вместо ручки. – Идеально.

– Хищное какое-то у тебя утро, – хмыкнул я, не спеша отрываться от окна.

– Это всё потому, что ты меня покинул раньше времени.

– Скажи просто – проголодалась.

– Иногда мне хочется тебя стукнуть. Ну почему, по-че-му?

– Чего? – я развернулся к ней и покрутил в руках чашку. На дне вырисовалось из гущи нечто, похожее на бабочку.