Статью он переводил долго и тщательно, нервно листал словарь и мял газету. Но, в конце концов, выяснилось, что все изложенное в ней они уже знают, и нет в ней ничего нового. Впрочем, сошлись и на том, что нового в их деле уже не будет.

– Одно меня беспокоит, – брезгливо цедил сквозь зубы Виктор. – Почему Тверь?

– Да, почему именно Тверь? – обеспокоено вторил ему Денис. – Почему не Лянгасово? Не какой—нибудь Камышлов или другой Энск? Тверь… Что за странная шутка?

– Как это понимать?.. Зачем Тверь… – Виктор пристально разглядывал карту Тверской области в атласе. – Что это за пересечение силовых линий? Тверь… Что есть в Твери, чего мы не знаем?..

– Ума не приложу… Если только – дуб!

– Дуб?!

– Нет, это просто байка. Говорят, Лукоморье и дуб с золотой цепью… Да ерунда все это!..

Они чем—то напоминали героев китайских боевиков. Вышагивали по комнате от стены к стене, задумчиво разглядывали схему предполагаемого маршрута, разглядывали окрестности города Тверь в атласе автодорог. Потом снова открыли окно и закурили. С улицы потянуло холодом и сыростью. В доме напротив гуляли, во дворе раздавались приглушенные дождем пьяные голоса и смех.

– Гуляют, – с завистью пробормотал Денис, жадно затягиваясь табачным дымом.

– Лавэ1 на кармане есть – гуляют, нет – гавкают друг на друга! – отозвался Виктор.

– Для нас это скоро закончится, – улыбнулся Денис.

И пошло у них по новому кругу – мечты о белых домах и пальмах на берегу бирюзового океана. И снова вспомнили о Твери, а как вспомнили о ней, так сразу умолкли. И дождь к этому времени почти перестал. Сеял сперва мелко и нудно, но через минуту отсырел легкой, матовой дымкой. И все изменилось как по мановению волшебного жезла – стихло и сделалось прозрачным. Только изредка сорвется тяжелая капля, то с ветки тополя, то с карниза, и стукнет внизу мягко и тоскливо, словно слеза упала на лист бумаги.

– Тебя я тоже ненавижу! – неожиданно сказал Виктор, прикуривая очередную сигарету.

– Я в этом не сомневался, – легкомысленно отмахнулся Денис.

– И знаешь за что?!

– За что же?

– А за то, – внушительно произнес Виктор, – что ты родину продаешь! А мне просто деваться некуда… Меня что здесь убьют, что по дороге в Тверь – все едино! Из миллиона у меня только один шанс остался – добраться до самолета, коли нашлись те, что такое дерьмо, как ты да я, со всего мира к себе соскребают!..

– Ты полегче все—таки, – перебил его Денис. – Если я с тобой и связался… – он внезапно осекся. – Хотя это уже неважно. Я ведь ни от кого не убегаю и никого не боюсь. Если хочешь знать, вот здесь у меня, – Денис постучал себя по груди. – Слезы!!!

Но Виктор продолжал бубнить свое, не слушая его:

– Послезавтра меня должны убить. Меня «заказали»! Поэтому завтра я во что бы то ни стало, должен сесть на поезд!

– Меня эти истории не интересуют! – пренебрежительно отмахнулся Денис.

– От чего же?! – Виктор посмотрел на него темными цепкими глазами. – Послушай, сделай одолжение! Закрой окно, сейчас я исповедоваться буду. – И рявкнул напористо: – Слишком легко, понял?! Чересчур легко мы относимся к подлости, убийствам, войне, к вере и безверию!

Денис удивленно посмотрел на него. Виктор сидел на тахте, закатив глаза к потолку, только белки поблескивали лихорадочно.

– Я боюсь самого себя, когда начинаю говорить так, – сдавленно произнес он. – Мне кажется, что это говорю не я, а кто—то огромный, до судорог страшный. Раздвигает мне губы и произносит эти слова. И неважно, понимаешь ты это или нет. Потому что и эти слова почти бред, яд – выделения животного страха. Но пойми меня правильно, ведь я не озлобился и не ударился в панику. Просто и в моей жизни наступил момент, когда я понял, какие путы на нас!.. Мы все попали в капкан… Хотя делать глупости я начал намного раньше.