– Правдоподобно, – хмыкнул Денис. – Но как—то все вычурно, что ли? Кудряво…

Виктор закурил, задумчиво посмотрел на язычок пламени и зачем—то сдул его с зажигалки.

– Завтра я должен сесть на поезд, – сказал он. – Если я не смогу сделать этого, ты получишь все, чем я не смог воспользоваться, потому что не хватило у меня духа. Вот квитанция от камеры хранения, вот ключ. В ней находятся пятьдесят шесть кассет с записью телефонных разговоров. Я не прошу тебя развязывать войну, ты на это все равно не способен… Просто оставь кассеты на крыльце прокуратуры, и все! Все!!! Я устал думать об этом, устал думать об одном и том же. Я спился, стал истеричным. Страх заставил бежать меня из любимой страны. Согласись, что все мы измотаны. Зачем мне все это?! Для чего? Мне этого не нужно…

– Черт возьми, кто же я на самом деле?! Разве просил я о жизни в этом мире?! Зачем?.. – в тон ему выкрикнул Денис.

Виктор вздрогнул и посмотрел на него.

– Очень смешно… Ты издеваешься? – хмуро поинтересовался он у собеседника.

– Конечно, нет. Ведь ты сам хотел сказать это.

– Я не хотел этого говорить…

– Виктор, послушай меня, – перебил его Денис. – Так ли важно от кого ты бежишь? Вопрос в том, сбежишь ли? А по какому поводу случилось бегство – совершенно неважно. Бегут от страха, ненависти, любви, дружбы. Бегут от самого себя, от армии, от работы, безделья, смерти и глупых слов. Кто—то бежит от войны, а кто—то рвется на войну. Не так важно, куда бежать. Как бежать, вот что имеет значение. А мы с тобой постараемся уйти тихо и незаметно. Хотя лично я хотел бы уйти красиво.

Когда Виктор ушел, Денис сел за кухонный стол и задумался. Но через мгновение от мыслей его отвлек телефонный звонок. Денис поморщился, сейчас ему не хотелось разговаривать ни с друзьями, ни с посторонними.

– А ты решительный человек, Корольков, – произнес жесткий голос в телефонной трубке. – Надумал, значит, тихушник? Но мы все знаем, так что напрасно ты конспирацию развел. Идиотика этого тоже предупреди, как умеешь. Ты ведь умеешь предупреждать, Корольков? Умеешь запугивать?..

– Кто это? – сдерживая дыхание, спросил Денис.

– Юродствуй, Корольков, юродствуй. Тебе это идет. На паперть пойдешь вместе с теткой! Милостыню будете просить! До бомжатника вас опустим, суки…

Денис бросил на рычаг трубку и, выключив в прихожей свет, стал вглядываться через дверной «глазок» в полумрак лестничной площадки. Что—то там происходило, словно в темноте шевелилось огромное, бесформенное существо, прозрачное, искажающее вокруг себя пространство.

– Он что—то говорил о выделениях страха, – полубезумно прошептал Денис. – Это же сам страх, господин наш. Боже правый, значит, все правда?!

Он почувствовал, как обретает ту степень сумасбродства, какой был болен Виктор. Словно по произволу темного кудесника окружающий мир сбросил наконец покров привычных вещей. И зашевелились во тьме ожившие чудовища, заклацали клыками, вновь обретая вес и плоть.

– Этого не может быть, – твердо сказал Денис. – Просто у меня немного расшалились нервы.

Он с трудом оторвался от дверного «глазка», снова снял телефонную трубку и несколько секунд слушал гудок. Перед его мысленным взором медленно вырастал огромный город.

– Утро вечера мудреней, – прошептал он, глядя на свое отражение в зеркале. – Му—дре—ней. Мудреней…

Утром звонили еще два раза. Денис успевал перехватить у тетки трубку, но позже понял, что она все равно узнает правду. И перерезал в коридоре телефонный провод. А когда уже собирался уйти к Виктору, обнаружил на входной двери плотный лист бумаги с корявыми строчками: