И… мне показалось, что на короткое мгновение наши взгляды встретились. Тонкие губы чуть дрогнули, а темные, как ночь, глаза будто в душу смотрели. Под его взглядом я чувствовала себя несколько… хм… неуютно. Кто знает, может, он мысли читать умеет?

Да уж! Жених, о котором только мечтать можно было… Высокомерный сноб, которому, по всей видимости, плевать на все, что тут творится. Устроил себе развлечение! Ничего, Роксана де Торренс так просто не сдастся в храм Всех Богов!

Эдмунд

Сверкание украшений, пестрые наряды, смесь насыщенных благовоний… Раздевающие, вылизывающие взгляды претенденток на победу в отборе направлены на его высочество. Фальшивые улыбки и невыносимое внимание, от которого хотелось бежать прочь.

Эдмунд скользил равнодушным взглядом по конкурсанткам и чем дольше на них смотрел – тем больше разочаровывался. Все на одно лицо – белила, помады, краски… маски. И принц подумал, что в чем–то они с ним схожи – все стараются спрятать себя настоящего за масками.

Тринадцать кукол, не имеющих собственного мнения, готовых угождать ему, даже если он попросил бы пройтись по дворцу нагишом. Скучно. И предчувствие подсказывало – этот кошмар снова впустую.

Боги не послали ему избавления предыдущие шесть раз. С чего в этот раз должно быть иначе?

Правда, для него в этот раз действительно все совершенно иначе. Одна из этих кукол все же станет его супругой перед богами, матерью его сыновей… Проклятье! Хотелось взвыть, отказаться от трона и бежать куда глаза глядят, лишь бы не удостаиваться подобной чести.

И все же ни жестом, ни вздохом принц не выдал своих чувств. Воспитание, манеры, вбитые железным стержнем в его натуру, – не позволяли выказывать эмоций. Пусть даже их все равно скроет от чужих глаз маска. И только самообладание порой подводило его высочество. Но слава богам, никого пока не снесло ураганом и не испепелило на месте.

Принц отвернулся, уделив внимание королевской чете.

Отец выглядел получше, чем в прошлую их встречу. Была догадка, что его сносное состояние – заслуга придворных целителей и лекарей. Ну и упрямство и гордость, присущие его величеству. Другое дело королева. Вот кто получал истинное удовольствие от этих отборов. Лучшие платья, фамильные драгоценности, горящий взгляд, предвкушение и довольная улыбка на лице. Словно это ей жену выбирали, а не Эдмунду.

Король опустился в высокое кресло, затем семья последовала его примеру. Принц занял кресло по правую руку от правителя, Альвиана – по левую. И только после этого, шурша юбками, расселись конкурсантки. Короткий знак короля, и глашатай дает разрешение начать обед.

Эдмунду есть не хотелось. Ему хотелось пить. И что–нибудь покрепче, чем разбавленное вино, которое разносили слуги.

Снова заиграла легкая музыка.

– Вы так невеселы, ваше высочество, словно все здесь собрались к похоронам, а не грядущей свадьбе, – прошелестел Сигурд, стараясь не привлекать внимания короля. – Взгляните, какой цветник! Как вам рыженькая? Кажется, это младшая дочь лорда Керлига, леди Лейла. Едва достигла совершеннолетия. Прелестна, как рассвет!

Эдмунд наградил друга тяжелым мрачным взглядом, и Сиг умолк. Принц был не в духе больше обычного и сейчас пугал даже привычного к мрачности наследника престола Сигурда. Сын первого советника понимал причины, чувствовал его боль, отчаяние, неверие и даже искренне надеялся, что в этот раз все будет куда лучше, чем в предыдущие шесть. Ведь кому как не ему знать, какую боль ежедневно испытывает его высочество.

Постепенно обстановка за столом становилась не такой напряженной. Порой можно было услышать не только жеманные вежливые фразы, но и тихий мелодичный девичий смех.