Но почему же она все-таки сразу не пошла в торговое училище?

14.

На фотографии наш курс стоит чинно рядами, где смешались воедино преподаватели и студенты, друзья и недоброжелатели, умные и глупые и где уж подавно мы не делимся на какие-то условные группы, данные нам на заре нашей учебы деканатом, чей «злой умысел» разделил нас, как кроликов из сказки.

Но группы-то все-таки у нас были. Их было две – «В» и «Г». Мы дружно сидели на лекциях или прогуливали оные. Мы даже не могли себе представить, чтобы сфотографироваться отдельно. Да, мы были единым курсом, но… Но группу «В» я все-таки знаю немного хуже.

Говорят, что первобытное стадо людей было однородным. Группа «В» выделилась из первобытного стада много сотен тысяч лет назад и потому была страшно разнородна.

В ней, например, училась Диана Ямансарова, которая все время выходила замуж. Нет, не подумайте ничего дурного: Диана выходила замуж все за одного и того же человека – таинственного морского офицера. То они уже заявление подавали, но у него был важный поход. То она уже платье заказывала, но он страшно заболевал. То она распределяться хотела в Североморск, к нему поближе, но его переводили куда-то, куда – сколько не иди – все равно не дойдешь. В общем, все время что-то случалось. Диану просто жалко было…

– И куда только парни смотрят, – плотоядно не выдержал как-то Дима Тормышев (сам он к тому времени уже был женат).

Я тоже не знаю, куда они смотрели так долго, пока Диана убивалась по своему моряку. Диана была красивой и очень доброй. Чего им еще надо было? Утешает одно: уже после окончания Дианой института офицер все-таки внял голосу разума. Диана вышла замуж, стала прапорщиком и переехала вместе с мужем в Севастополь.

Кроме Дианы в группе «В» учились Лена Шарыгина и Ира Фомичева. Лена училась в институте – как будто служила в армии, то есть, как будто ее туда насильно призвали. Ни к чему был ей этот институт. Много было у нее других, более серьезных дел. Не было у нее времени на детские шалости вроде лекций и семинаров. Лена рано вышла замуж и родила сына. У нее был муж-шофер. Был этот самый сын, который то болел, то его надо было за тридевять земель таскать в детский сад. И у Лены абсолютно не было времени, чтобы заниматься. Она и не занималась.

Ира Фомичева знала, как оверлочить петельку, как связать свитерок, где купить творожок. К обучению в вузе она была неспособна. У нее было сознание завхоза. Почему она не бросила учебу? Ведь высшее образование – это все же не курсы кройки и шитья? Не знаю.

А еще в группе «В» попадались – как глубоководные сплющенные рыбы в Марианском желобе – уж совсем темные и странные личности – Наташа Кондратенко и Марина Грибова.

Бог их знает, что они делали ночью, но днем они всегда отсыпались. На занятиях Наташенька и Мариночка были редкими гостьями. Приходили они иногда, да и то к третьей паре. Сначала слышался по коридору тяжкий стук кованых сапог. Он приближался. И тогда становился отчетливым дробный перебой второго подголоска. Затем в кабинет – пальто нараспашку, каракулевая шапка заломлена на ухо – строевым Чапаевским шагом входила Наталья, а за ней, как Санчо Панса, адъютантским скоком семенила Маринка.

– Щас Чупашева? – вопрошала Наталья

– Нет, сейчас Иванова.

– Тьфу, черт, обозналась, – ругалась гостья и вместе с верным оруженосцем спешно покидала аудиторию, а затем и учебное заведение в целом.

В силу такой маневренности раздевалкой девицам было пользоваться не с руки, потому они и ходили всегда «у польтах» и в сапогах. Тот факт, что эти подружки окончили институт, свидетельствует о том, что милосердие наших преподавателей принимало подчас уродливые формы.