— Тем более сейчас ваша стоимость выросла — хорошая кровь, усилившаяся магия, — согласно кивнул герцог.

— Вот видите, как хорошо вы все понимаете, милорд.

— В контракте можно прописать все что угодно, — проявил настойчивость Дознаватель.

— У вас уже есть жена, если я не ошибаюсь?

— Возникли некоторые сложности, — уклончиво ответил герцог.

— Милорд, наш диалог может оставить у вас впечатление, что теоретически я согласна, и вопрос в цене, — нахмурилась я. — Это не так. Я абсолютно и категорически против. Мне просто любопытно.

— Очень жаль, но все же позвольте за вами поухаживать.

— В свой первый брак я вступила по любви и истово благодарила императора-мага за оставленную лазейку — ведь только благодаря ему любящие сердца могли соединиться. Ухаживайте, но больше я в такую гнусность, как брак по любви, не вляпаюсь. Да и просто в брак.

На этих словах можно было проверять аристократическое воспитание — на месте герцога любой земной собеседник поинтересовался бы браком «по залету». И судя по выражению лица, Дознавателю тоже было интересно.

— А ребенка, случись какая оказия, воспитаю сама. И денег и сил хватит.

— Вынужден заметить, что в вашем воспитании присутствуют изрядные пробелы, — со вздохом покачал головой герцог, и мы поднялись на крыльцо особняка.

— Моим воспитанием занимался барон фон Штернберг лично, — отозвалась я.

— Пережитые тяготы — не повод забывать о приличиях.

— Вижу, герцог, характерами мы не сойдемся. Или роль женщины в подчинении?

— Разумная доля смирения еще никому не повредила. Прошу, вам сюда.

— Как прикажете, — безразлично пожала я плечами. Есть женщины, обожающие чувствовать над собой власть авторитарного самца. Я не из таких. И пусть этот мужчина похож на каменную стену — не надо, хочу, чтобы он осчастливил кого-нибудь другого.

Темноватый холл сменился приятной персиковой гостиной. Я устроилась за столиком, разложилась — учебник, конспект, блокнот, карандаш — и углубилась в мир колдовской арифметики. «Сколько капель зелья прозрения следует дать восемнадцатилетнему юноше весом в семьдесят пять килограмм, при условии, что он волшебник в седьмом поколении и был проклят иссушающим проклятием». Верен щелкает такие задачки на раз. Мы с Вьюгой пыхтим по нескольку часов. И это при том, что мы, некроманты, вряд ли будем иметь дело с живыми людьми.

— Так вот какая ты, сестра по несчастью, — тонкий, хрустальный голосок вытащил меня из фантазий. Восемнадцатилетний юноша немедленно умер от передозировки зелий, а целитель скорбно указал на меня пальцем: «Она плохо училась, не пущать более к живым».

— А? — рассеянно отозвалась я, отложила карандаш, размяла пальцы и наконец осознала вопрос. — Нет-нет, что вы. Вам не стоит переживать по этому поводу — я отказалась.

— Отказала герцогу? — удивилась женщина, и я наконец повернулась в ее сторону.

Белокурая и синеглазая фея в роскошном платье прикусила указательный пальчик.

— Ну да, что он сделает? За волосы к нотариусу потащит? Герцог не похож на того, кого сильно заморочит отказ женщины. По крайней мере до такой степени, чтобы угрожать. Или мстить. Все это удел слабых личностей, а человек, удерживающий сразу два ответственных поста, не может быть слабаком.

— Я не думала об этом, благодарю. Вы позволили мне увидеть супруга с другой стороны, — и синеглазка исчезла так же быстро, как и появилась. А ведь ей не понравилось, что герцог задумался о второй жене. Неужто блондинка воспитывает супруга отлучением от постели?

Мир расчетов не успел меня завлечь. Влетел декан — злой как черт, то есть ракшас.

— Вы закончили?

— Если вы про домашнее задание, то нет. Если про чай — даже не притронулась и не собираюсь. Поем позже.