— Ребята, ну, что, мы не можем ничего хорошего, что ли? — жалобно вопросила Майя, и нам пришлось засунуть свое чувство юмора поглубже и не давать его росткам прорываться наружу. Если наша подруга так хочет быть серьезной, разве мы можем остаться в стороне?

***

Декан заглянул к нам в комнату, когда я осталась там одна.

— Безобразничаете всей группой? — осведомился он.

— Мы ничего такого…

— У меня есть возможность слышать все, что происходит в вашей комнате. И мне искренне жаль вашего преподавателя изящной словесности, — отозвался оборотень. — Тем более, учитывая, что преподаватель музыки свел шрамы с лица, думаю, профессор Ильв определится с симпатиями.

— А я думаю, вы ошибаетесь. — Я прикусила губу. — Неважно, что у человека или у эльфа с лицом. Если она так до сих пор и не прониклась к нему чувствами, то гладкая морда… прошу прощения, лицо не прибавит ему шарма.

— У вас странное отношение к жизни, студентка фон Сгольц. Но это ваши проблемы. Ваша мать желает вас видеть, я вызвался вашим сопровождающим, по понятным причинам.

— А если я не желаю ее видеть? — испугалась я.

— Рысь, вы взрослая девушка, учитесь в государственной Академии. Никто не может оказать на вас давления. Это — один из огромных плюсов нашей Академии. Мы укрываем своих студентов от долгов, кровных или денежных, от навязанных браков. Та столь возмутившая вас бесталанная девица пыталась избежать брака. Не хотела становиться второй женой.

— Но это ведь исключительно по согласию… — протянула я.

— И вы тому яркий пример, не правда ли? Поэтому не волнуйтесь, спокойно собирайтесь, после ужина мы нанесем визит вашей матушке.

— А вы правда все слышите? Что мы говорим?

— Если вы испортите суп в столовой, заставлю самих все съесть, — вместо ответа произнес оборотень и вышел.

— Идем? — свежая, как утренняя роза, ди-Овар влетела в комнату.

Кариса приобрела привычку ходить с нами на завтрак. Она ничего не ела, но всегда брала свою порцию — Вьюга ел все. Иногда я подумывала скинуться с ребятами денежкой и посмотреть, есть ли на свете такая порция, которую не одолеет боец.

— О, я чего-то о тебе не знаю? — Волчица принюхалась. — Ты постоянно пахнешь мастером, а теперь еще и комната им провоняла. На самом деле, полукровок еще и поэтому не любят. Слишком ярко выражен аромат.

— Он пахнет можжевельником и еловой хвоей, — удивилась я. — Парфюм.

— Ты этот запах уловить не можешь, это касается тех нервных узлов, которые я показывала в мертвецкой. Идем?

— Надо что-то со звукоизоляцией делать. Нашу комнату декан подслушивает.

— Вьюга пускай шумопоглощение бросит, в нем силы через край. — Кариса гаденько ухмыльнулась. — А с чего вдруг Данкварт так нами озаботился? Или он за всей группой следит?

— Может, он лично тобой озабочен, — усмехнулась я.

— Еще этого не хватает, — нахмурилась волчица. — Я помолвлена! Кстати, как тебе мои травы?

— Горьковаты, стручок ванили прикупи, — ляпнула я и тут же задумалась: а ваниль тут есть?

— Да кто бы ее продал оборотню, — вздохнула Кариса.

— Тоже верно, — наугад кивнула я и даже скорбно вздохнула.

Утро у нас оказалось свободным — пакостно улыбающийся Данкварт зачитал нам «творческое освобождение» от изящной литературы. Причем дождался момента, когда мы все соберемся и подойдем к кабинету Литературика.

— Как так? — расстроилась Майя, и Охотник поморщился. — Хорошие же стихи вышли.

— Ага, особенно про дождевую тьму и печенье, — подхватила я.

— Большей гадости я и сам не читал, — пожал плечами декан и протянул нам листок с нашим совместным творчеством. Майя выхватила его из рук оборотня и тут же обрушила свой гнев на Охотника: