Могла ли подумать, что он придёт ко мне домой и будет сидеть вот так спокойно? Точно нет.

— Рассказывай, — вырывает меня из размышлений своим размеренным голосом. — Я так понимаю, что ты уже всё придумала, раз так упорно уговаривала заняться проектом?

Бинго.

— Естественно, я всё придумала, — фыркаю и подхожу ближе.

Тянусь в крайний угол письменного стола и никак не могу зацепить пальцами нужный листок. Всему виной Баринов, развалившийся в моём кресле. Такой широкий и массивный, что достать желаемую вещь, при этом не соприкоснувшись с ним, почти нереально. Даже дыхание задерживаю, проделывая этот манёвр. Несмотря на тренировку, от Ромы по-прежнему пахнет парфюмом, и этот запах за сегодня уже успел въесться в память полностью.

Едва кончики пальцев касаются края листа, Рома забирает его сам и окидывает внимательным взглядом.

— Отдай, — мгновенно отбираю у него свой список вопросов и, словно ошпаренная, отскакиваю на безопасное расстояние.

— Что это? — вопросительно изгибает бровь.

— Наш проект будет заключаться в вопросах. Всего их тридцать шесть. На них должен отвечать и ты, и я. Правдиво и не увиливая. Думаю, начнём с одного вопроса в день, а там глянем.

— Какая тема нашей работы? — Рома озадаченно всматривается в мои глаза.

Вот же чёрт. Ну неужели нельзя просто согласиться и приступить к работе, не задавая лишних вопросов? Если Баринов узнает тему проекта, то ни на какие вопросы отвечать точно не будет.

— Это секрет, — резко выпаливаю я. — Такая психологическая задумка.

— Странная задумка, не находишь? — Рома ещё удобнее устраивается в кресле, но заинтересованным пока не выглядит. — Ты ведь знаешь, какая тема.

— В неведении должен оставаться только один… — так и рвётся сказать «подопытный», — человек.

Последние дни делают из меня настоящую лгунью. По-настоящему пугает то, насколько быстро вхожу во вкус и вранье само слетает с языка, даже придумывать не приходиться.

— Так скинь мне вопросы, и я тебе хоть завтра на все ответы дам, — быстро соображает и предлагает Баринов.

— Так не получится, — так же резко заключаю я, напрягаясь.

— Почему? — хмурится он.

Ну не могу же сказать ему, что должна «прорепетировать» каждый свой ответ на вопросы, чтобы потом не выглядеть глупой перед Виктором.

— Потому, — обрезаю, сжимая губы в тонкую линию.

Неужели ему обязательно нужно постоянно пререкаться и пытаться докопаться до сути?

— Первый вопрос.

Теперь я даю понять, что отвечать не намерена. И, оказывается, Баринов вовсе не тот, кто будет продолжать наседать после отказа.

— Валяй, — соглашается, облокотившись на спинку кресла.

Присаживаюсь на край кровати и никак не могу устроиться удобно, поэтому сижу как бедный родственник, не зная, куда деть руки и ноги.

Баринов слишком смущает, отчего чувствую себя некомфортно даже на своей территории.

— Если бы вы могли пригласить кого-нибудь на ужин, кого бы вы выбрали? Это может быть кто угодно: близкий человек, умерший родственник и даже знаменитость.

— Странный вопрос, — хмурится Баринов и некоторое время молчит.

Даже успеваю подумать, что снова не собирается отвечать.

— Я бы пригласил свою сестру, — на его губах появляется лёгкая улыбка.

Надо же, даже такую мелочь, как наличие сестры у Ромы, я не знала. А ведь когда-то смела полагать, что мы хорошо общаемся.

— Почему именно её? — спрашиваю, внимательно вглядываясь в его профиль и пытаясь уловить все эмоции.

— Разве тут нужен развернутый ответ?

— Конечно же, да, — снова лгу.

На деле ничего такого не требуется, тем более в нашем случае. Но любопытство оказывается сильнее здравого смысла и желания поскорее проводить Рому за дверь.