Виль же, напротив, не стал мелочиться. К удивлению Кирилла, кот заказал целого огромного гуся, блестящего от собственного сока и специй. Мальчик было подумал, что это какое-то преувеличение или шутка, но нет – принесли настоящего, аппетитно пахнущего гуся, с хрустящей корочкой и ароматными пряными травами. Кирилл с трудом мог представить, что кот съест его в одиночку, но Виль без особых проблем справился с птицей, обгладывая косточки с завидным аппетитом. Процесс занял какое-то время, но кот не казался ни смущённым, ни переевшим – он выглядел довольным и расслабленным, словно исполнил важную миссию.

Когда с гусём было покончено, Виль попросил принести чай. Принесли большой, раскалённый самовар, украшенный резьбой и инкрустированный мелкими камешками, которые слегка поблёскивали в свете подвесных ламп. На самоваре, словно на ёлке, было развешано бесчисленное количество сушек: большие, маленькие, средние – целая гирлянда. Их аромат напомнил Кириллу о детстве, о доме, о чем-то спокойном и знакомом.

Кот разлил чай по маленьким чашкам с тонкими стенками. Чай был горячим, чуть вяжущим, с лёгкой терпкостью и фруктовым послевкусием. Виль аккуратно отломил одну из сушек, целиком положил её в рот, с хрустом разжевал и запил чаем. Сделав глоток, он довольно заурчал, будто окончательно пришёл в гармонию с самим собой и с окружающим миром:

– Ну наконец-то… – произнёс он, откинувшись на спинку стула.

Кирилл удивлённо взглянул на кота. Что значит «наконец-то»? Он не уловил смысла. Виль, заметив вопросительный взгляд мальчика, пояснил с лёгкой улыбкой:

– Наконец-то наелся. Целого гуся не хватило, а вот сушкой наелся. Надо будет в следующий раз сразу сушку брать. Кучу денег сэкономлю!

Кирилл не сдержал лёгкой усмешки. На какое-то мгновение мальчик ощутил лёгкий прилив весёлого абсурда, который снял часть напряжения и печали, омрачавших его последние мысли о возвращении домой.

– Скажи, Виль, а у тебя никогда не возникало желания остаться в моём мире? Он выглядит куда более комфортным местом для жизни, – поинтересовался Кирилл. Они уже почти подошли к лавке, где, должен был состояться ритуал возвращения мальчика. Кот на мгновение остановился и смущённо фыркнул, дернув ухом:

– В вашем мире? Ну, конечно же, нет! Знаешь, у нас здесь многие великие умы готовы были отдать что угодно ради новых знаний, ради понимания тайн мироздания. А наблюдая за обитателями вашего мира, я порой искренне поражаюсь: у каждого из вас в кармане – стоит только протянуть руку! – хранится вся мудрость и все знания, накопленные человечеством, всё содержимое библиотеки, вмещающей тысячи веков, и при этом… всем всё равно. Никто не жаждет этих знаний, не ценит их, не пытается постичь новое. В таких условиях я очень быстро потерял бы интерес к жизни. Нет уж, это не по мне.

Пока он говорил, они дошли до лавки. Виль выудил ключ из сумки и сунул его в замочную скважину двери. Однако замок, к удивлению кота, и так был открыт. Кот недовольно хмыкнул, слегка нахмурил брови и толкнул дверь. Кричаще оранжевый свет заката уже угас, вечерний синий полумрак опустился на Верьял, и теперь лавка выглядела совсем не так, как днём. Сквозь большие арочные окна внутрь просачивались синие сумеречные отсветы, и в отсутствии внутреннего освещения всё вокруг казалось потусторонним.

Как только они вошли, тишина в лавке стала ощутимо тяжелее, словно воздух вдруг загустел. Днём помещение было залито солнечными лучами, в нём царили тепло, уют и смешанная атмосфера мастерской и коморки коллекционера редкостей. Теперь здесь всё приобретало зловещий оттенок. Тени удлинились, резные узоры на полках смотрелись, как щупальца неведомых существ, а подвешенные под потолком странные вещи бросали на стены искаженные силуэты. Вечерний свет, что пробивался сквозь арочные окна, придавал комнате странную многослойность теней. Кирилл уже начал было привыкать к этой зыбкой атмосфере, когда услышал щелчок закрывающегося замка. Обернувшись, он увидел, что дверь за ними уже не свободна.