Похоже, Васька дотянулся до своей «тревожной кнопки» быстрее, чем можно было ожидать. Неожиданно поднялся невероятный порыв воздуха, словно взрывная волна, и ударил мальчика с такой силой, что его мгновенно швырнуло к стене. Теперь он оказался прямо напротив кота, сидевшего за столом. Кирилл заметил, что одна из лап Васьки лежит на столешнице и крепко сжимает что-то ярко-голубое, сияющее холодным светом. Теперь на мордочке кота явно читалась злость.

Васька поднял лапу со странным голубым «фонариком» и со стуком опустил её на крышку стола. В ту же секунду сам стол, словно сорвавшись с невидимого поводка, метнулся в сторону Кирилла с бешеной скоростью. Мальчик был уверен, что сейчас его просто раздавит. Первый удар, который вогнал его в стену, и без того был чрезвычайно болезненным – тело и так ныло от предыдущих испытаний, а теперь добавился удар спиной и затылком о твёрдую поверхность. Стол же, судя по всему, должен был довершить дело, окончательно размазав его по стене.

Однако, в последний момент Кирилл ощутил, что деревянный снаряд начинает притормаживать. Итоговый удар оказался куда слабее, чем он предполагал. Можно было сказать, что стол не врезался в него, а аккуратно «прижал» к стене. Теперь замысел стал очевиден: целью было не уничтожить подростка, а обездвижить его. План удался идеально. Кирилл оказался зажат таким образом, что мог шевельнуть лишь пальцами ног или слегка повернуть голову.

Кот вальяжно, не торопясь, соскочил со стула и направился к обездвиженному Кириллу, теперь уже спокойно ступая на четырех лапах. Расстояние до мальчика он преодолел быстро и, запрыгнув на стол, остановился в нескольких сантиметрах от его лица. Васька мрачно уставился на свою «добычу».

– Ты школьник? «Как ты сюда попал?» – спросил кот, прищурившись.

– Куда сюда? – машинально откликнулся Кирилл, пытаясь понять, чего же от него хотят.

Морда Васьки исказилась от злости, он выставил вперед когти и недвусмысленно махнул ими перед лицом перепуганного мальчика.

– Сейчас вопросы задаю я. Отвечай! – в голосе кота послышалась угроза.

Кирилл почувствовал, как страх сдавливает грудь, но заставил себя сохранять спокойствие. Если он дрогнет даже перед котом, то что будет, столкнись он сейчас с Артуром и его бандой? Нет, нужно быть храбрым. Смотря коту прямо в глаза, он постарался говорить ровным голосом:

– Да, я школьник. Я попал сюда случайно, через вращающуюся стену в школьной подсобке, – ответил мальчик.

– А что ты делал в подсобке? Следил за мной? – осведомился Васька, чуть приподняв брови.

Кирилл на мгновение замялся. Признаваться в том, что он убегал от хулиганов и трусливо прятался, было стыдно. Казалось, даже кот отнесется к подобному с презрением. Но врать – это тоже трусость, а он не хотел быть ни трусом, ни лжецом. Поэтому, собравшись с духом, мальчик рассказал всю историю честно и без утайки. Сначала в общих чертах, но когда Васька уточнял детали, ему пришлось выложить все начистоту: о побеге от Артура и его дружков, о своей безответной любви к Маше, о горьком разочаровании.

Кирилл с удивлением для себя обнаружил, что, излив душу, пусть даже такому странному собеседнику, как кот Василий, ему сильно полегчало.

Закончив свой рассказ, Кирилл был готов услышать в ответ что угодно – насмешки, угрозы или язвительные комментарии. Но к его удивлению, выражение лица кота заметно смягчилась. Васька помолчал какое-то время, словно обдумывая сказанное, а затем произнёс успокаивающим тоном:

– Послушай, малыш, храбрость очень часто путают с безрассудством. Нет ничего постыдного в том, чтобы избегать сражения, которое ты заведомо не можешь выиграть. Наоборот, это признак мудрости. Настоящая трусость – брать с собой целую свору друзей ради битвы, в которой и так ясно, кто победит. А насчёт неразделённой любви… Понимаю, это нелегко, но, с другой стороны, теперь ты точно знаешь, какую девушку тебе не нужно добиваться. Значит, в следующий раз у тебя будет меньше шансов ошибиться.