И что хуже всего – эти голоса звучат очень знакомо. Потому что, как правило, это не публика. Это те, кто когда-то воспитывал тебя через критику. Через стыд. Через сравнение. Это может быть учитель, который насмехался. Родитель, который говорил: «Ты меня позоришь». Друг, который в нужный момент отвернулся. Эти люди живут теперь внутри – и включаются всякий раз, когда ты выходишь на свет. Вот почему мы боимся облажаться перед другими: потому что в нас сидит установка – твоя ценность = твоя безупречность. И если ты ошибся на людях – то ты как бы теряешь право на признание. На уважение. На любовь.

А теперь скажу важное: это ложь. Причём древняя и уставшая. Ошибки на людях не делают тебя хуже. Они делают тебя видимым. Настоящим. И если ты способен в этот момент не исчезнуть, не убежать, не поджечь сам себя на глазах у всех – ты становишься сильнее. И ближе. Да, возможно, кому-то будет неловко. Кто-то посмотрит с усмешкой. Но гораздо важнее, как ты сам на это смотришь.

Именно здесь возвращается самосострадание. Не как техника, а как внутренняя установка: «Да, я облажался. И что? Я не стану меньше из-за этого. Я по-прежнему имею право быть». На самом деле, у нас есть два пути: или строить броню, или строить опору. Броня – это когда ты боишься косяка больше, чем смерти. А опора – это когда даже в провале ты знаешь: ты – не провал.

Да-да, броня, тревога, помоги себе, но мысли в голове все равно не дают покоя. «Ну и что подумают?». Когда мы боимся облажаться на людях, то почти всегда держим в голове одну фразу – как мантру, как проклятие: «А что скажут?»

И этот вопрос, казалось бы, простой – но он ломает мечты, гасит свободу, и ставит тебе подножку в самый важный момент. Он заставляет молчать, когда хочется говорить. Улыбаться, когда хочется уйти. И держать лицо, когда всё внутри трещит по швам. А теперь поразмышляем: кто эти «они»?

Вот прямо так – спокойно, трезво. Кто эти люди, перед кем ты боишься облажаться? Попробуй представить их лица. Попробуй вспомнить хоть одно имя. Скорее всего – ты не сможешь. Это тень. Абстрактный зритель. Безличная толпа в голове, которая якобы ждёт твоего промаха, чтобы потом шептать за спиной. Но вот правда: эти люди не существуют. Или если и существуют – то они так же заняты собой, как и ты. Ты думаешь, что все на тебя смотрят. А они, в это же время, думают, что все смотрят на них. Все думают, что их обсуждают. А на деле – никто никому не нужен настолько глубоко, как кажется.

Условный человек, который увидит, как ты запнулся на слове или забыл, зачем вышел – он не будет помнить тебя завтра. Ты для него эпизод. Фон. Как прохожий на улице. А ты в этот момент живёшь с ощущением, что поставлен на позорный пьедестал. Хотя в реальности – все просто идут мимо. Если задуматься, это даже красиво. Это значит, что ты волен. Что ты можешь быть неловким. Странным. Ошибающимся. И ничего страшного не произойдёт. Потому что всё это – пыль на ветру. И через неделю, и через год, и через пять лет никто не вспомнит, как ты когда-то что-то не так сказал. Но ты можешь помнить. Потому что ты был не с собой. Потому что не дал себе быть живым.

Парадокс в том, что мы боимся чужих мыслей, не понимая, что мы даже не можем их контролировать. Мы хотим нравиться. Но это невозможно. Ты можешь быть самым осторожным, самым правильным, всё делать по сценарию – и всё равно найдётся кто-то, кому ты покажешься глупым, раздражающим, не таким. Ну и что? Это – их кино. Их взгляд. Их внутренняя проекция. Ты не обязан туда встраиваться. Нас учили бояться быть смешными. А может, стоит бояться быть мертвыми при жизни? Постоянно замерзшими, с застывшей маской, лишь бы никто не увидел «не того». И давай честно – ты правда хочешь жить так, чтобы все тобой были довольны? Ты правда хочешь отдавать свою свободу в аренду тем, кто даже не знает, как тебя зовут?