. Отсутствие интереса к истинному существованию этих людей сигнализирует о том, что в реальности мы имеем дело с изгоями, хотя наш взгляд на них ограничен. Вместе с тем ни разу не угасавший интерес к внешнему их изображению заставляет направить взор на тех, кто эту изоляцию создает. Суть звучала бы, наверное, так: «До определенной степени мы придумываем, что отвечать, но мы не придумываем, на что нам отвечать»[17].

Вот таким образом Европа в начале XV в. изобретает цыган. Тот факт, что они появляются на пороге между Средневековьем и Новым временем, эпохой распада и создания нового порядка, и уже больше не исчезают, переносит их с периферии нашего внимания в центр. Европейские общества отводят им в кругу социальных изгоев роль людей, не способных к интеграции, на самой кромке цивилизации. Закрепиться в позиции вечных изгоев, когда другие постоянно видят в тебе чужака, – дело невероятное. Это возможно лишь в том случае, если постоянно заново изобретать новую «чуждость», приписывая, сохраняя и закрепляя этнические, правовые, социальные, экономические и культурные приметы. Хотя «кромка цивилизации» обозначает некую границу, представлять себе ее лучше не как устойчивую линию, а как беспрестанно меняющееся переходное пространство. В столь же малой степени изоляция цыган – это однократный акт, скорее он осуществляется как длительный процесс, который преследует две цели. Во-первых, контроль над такой группой, как цыгане, внутреннее устройство которой считается непрозрачным, а значит, – неуправляемым. Во-вторых, он допускает до контроля те слои и группы основного населения, которые вынуждены причислять себя к бесправным и малым. Впрочем, это не предохраняет их от точно такого же попадания периферийных членов названных слоев в категорию неинтегрируемых. Исследуя развитие бедности в раннее Новое время, мы увидим, что и такие ситуации возможны. Рассмотрение периферийных явлений, практически не отразившихся в событийном ряду истории, позволяют добиться понимания тех долгосрочных тенденций развития, которые в конечном итоге приводят к цивилизационным катастрофам XX в.

Швейцарская иллюстрированная хроника показывает нам самое начало этого процесса: мы оказываемся в европейском обществе незапамятной старины, которое твердо верит в сотворенный Господом мировой порядок, несмотря на то, что порядок этот уже разъеден изнутри. Чужаки, подобные цыганам, должны быть вписаны в него, не нарушая самого порядка. Прежде всего было определено место, откуда пришли эти неприкаянные чужаки, которые вынуждены держаться на расстоянии от местных, скрывающихся за оборонительными стенами. В хрониках это делается с помощью отсылок к сведениям, которые не касаются чужаков напрямую, но могут быть к ним применены, придавая выдумке удобоваримый облик. Иллюстратор Шиллинговой хроники «видит» пришельцев как богатых обращенных сарацинов из расползающейся по Европе Османской империи или же из овеянной битвами Святой земли. Точка зрения не такая уж частая. Иллюстрация существенно сближается с «Швейцарской хроникой» Иоганнеса Штумпфа (1500–1566), относящейся к 1538 г. и к ее источникам. Соответствующий фрагмент гласит: