Тут он всплакнул, вспоминая о событиях, участниками которых никто из троих друзей быть не захотел бы ни при каких обстоятельствах. От одной мысли, что ему пришлось бы убить Ксандора, дабы избавить от сильного подселенца, у Зейна всё нутро «обвалилось».

– Всё, что вам нужно о них знать: увидите – стреляйте. Вы одержимого ни с кем не спутаете, – закончил свою мрачную речь Брей.

Талла вдруг ощутила боль, накопившуюся в этом человеке и сокрытую панцирем напускной уравновешенности и безразличия. Обод на голове девушки словно сам по себе активировался в ответ на возникшие у неё эмоции и начал распространять волны её сознания вокруг. Засмущавшись такого невольного вмешательства, она попыталась отодвинуться, щупая стол ладонью, чтобы опереть руку, но случайно прикоснулась к даг-ону, отставленному пока Вэнсом, отвлёкшимся на баночку пива, которую ему поднесла какая-то перепачканная золой девочка с сумкой, где у неё лежала еда и питьё для рабочих. Киборг вдруг дёрнулся и поднял корпус. Талла отскочила с визгом, будто перед ней ожил покойник.

– Какого?.. – механик аж пивом поперхнулся. – Как ты это сделала, малая?

– Я? – недоумённо пробормотала девушка, глянув на свою ладонь.

– Она – псионик, – уверенно произнёс подоспевший к столу тикецол в рваном белом халате и с каким-то устройством в виде монокля на правом глазу. Он указал на чуть светящийся обруч разрядника и поспешил осмотреть даг-она. – Похоже, сознание девчонки активировало центры техно-ментальной связи, заменив собой повреждённый мозг солдата.

Тщательно осмотрев схемы застывшего вновь механоида, инженер цокнул языком и кинул фразу на родном языке через плечо. К нему подоспел, поняв обращение, учёный-далатрис, своим видом обтянутого коричневатой кожей скелета заставивший Венса и ещё пару человек скривиться. При всём уважении к глубоким научным познаниям этого народа, а они были склонны к науке на каком-то генетическом уровне, у людей с трудом получалось игнорировать внешность существ расы далатрисов, невольно напоминающую о смерти и покойниках, хоть сами они чувствовали себя вполне живыми и здоровыми.

– Хм, определённо вы правы, дорогой коллега! – выспоренным тоном провозгласил «скелет». – Потрясающе, как мы только раньше не подумали о такой возможности?! Пока сложно сказать, где и как это будет наиболее применимо, но мы что-нибудь сообразим.

– Сейчас все подумали о том же? – игнорируя восторги учёного и, переглянувшись со всеми окружающими, спросил Зейн.

– Детка… – робко заговорил Вэнс, – а сможешь повторить… на чём-то побольше?

***

Эландра в сопровождении Нейи и Леннарта взошла на башню штаба. Она устояла лишь чудом, внутри всё было разгромлено до такой неузнаваемости, что сложно было определить, чем являлась та или иная куча обломков и скрюченного металла. Прямо по центру зияла дыра от удара тяжёлой артиллерийской установки, вероятнее всего – реактивной «диаболи дентес». Разрывной шип сперва пробил здание насквозь и разлетелся уже позади него. Встав под свисающими на арматуре частями стены у самого края, воительница приложила к лицу нечто вроде пенсне, расширившегося до бинокля из золотистого света. Старик Рурк с помощником-курсантом, нервно поглядывающим на улицу через винтовочный прицел, уже сидел тут на табуретке, когда те зашли. Трибуналовцы остановились поодаль, одновременно сложив руки на груди.

– Не знаю, чего вы хотите увидеть, леди, – просипел Рурк, закуривая самокрутку (бояться снайперов или артобстрелов он давно перестал). – Мы, конечно, прикроем, если надо, по крайней мере те, кто хочет умереть достойно. Но эта крепость на костях быстро разделается с нашими танками, а попасть внутрь…