– Я с вами, Грегор, – сказал боец с раненым предплечьем. Хотя, если с нами пойдёт этот, – он многозначительно помахал перед носом Вачонски, – главное, чтобы там подавали и курицу тоже.

Он изобразил кудахтанье. Вачонски забыл про повара.

– У кого-то тоненькая шея, как у цыплёнка, – сказал он, в ответ помахивая вилкой. – Не стоит её спасать в следующий раз.

– Намекаешь на Рио?

– Вспоминает всё про ту зачистку и рядом бордель, – уточнил солдат. – Ползали же они туда оба на ходунках, пока кости срастались.

Вачонски с вниманием поедал курицу на подносе.

– Маленький злобный ублюдок, – довольно растянул раненый в предплечье. – Надо было тебя тоже бросить в том ящике, в который ты влетел, как наседка по первому крику петушка. Так жахнуло, что видно было, как у нашего Вачонски глаза вылезли из орбит, а из задницы появился огненный хвост, и бах, полёт до самой помойки метрах так в 20, как ракета. Видимо, от разлетевшегося ресторана одна из куриц так дала ему по башке, что теперь он птицу в меню напрочь не переносит. Психует.

Солдаты заржали. Вачонски с набитым ртом стал через стол хватать своего товарища. Тот, смеясь, поднял забинтованную руку повыше другой, удерживая его на расстоянии.

– Она точно на него дурно влияет.

– Не ешь больше эту дрянь, – сказал сосед по столу.

Солдаты посмеивались, разговаривали по пустякам, ловили простые и спокойные минуты, забывая о времени. Двери столовой открылись, и вошёл капитан. Он осмотрелся, увидел своего заместителя. Тот показал большой палец. Метис кивнул и, отметив шумный разговор за одним из столов, пошел туда. Солдаты заметили капитана, поубавили пыл, следили за ним, прожевывая. Когда он подошел, молча раздвинулись, освобождая одно место. Он улыбнулся, приставил винтовку к другим стволам и, перекинув ноги, сел на скамейку. С наслаждением вытянул их, ослабил щитки и наколенники.

– Что в меню? – спросил он.

– Любимый рецепт Вачонски, – сказал солдат с забинтованным предплечьем, – с добавкой.

– Вачонски? – переспросил капитан. – Были пожелания?

– Нет, сэр. Это только курица.

– Хм, нормально.

Капитан, не обращая внимания на солдат, набрал себе меню на табло. Аппарат принял заказ, погудел, и конвейер с чмоканьем выдал поднос с пайком. Метис понюхал и с удовольствием начал есть.

– Вроде вкусно. Какие-то проблемы? – переспросил он, жуя, прекрасно чувствуя их настрой. – Я что-то пропустил?

– Курица, сэр, – сказал раненый. Боевая курица вхерачила Вачонски непоправимую травму в Рио.

– Да? – капитан посмотрел на невозмутимого Вачонски, молча смотревшего на товарища с бинтом.

– Вы там вдвоём были на койках после того взрыва? – переспросил капитан. – У тебя-то всё в порядке?

Солдаты заржали, но коротко. Капитан улыбался.

– Как рука? – кивнул он на предплечье раненого солдата, сидящего напротив Вачонски.

– Нормально, капитан.

– Уверен? Возможно, будет работа.

Все, кто был за столом, стали серьёзными и даже немного подались вперёд. Шутки перестали их интересовать. Вопрос, заданный капитаном, служил не только сигналом, но и обоснованием, что, кому-то не придётся принимать участие в операции. У раненого слетела улыбка с лица:

– Капитан, разрешите обратиться?

– Слушаю, – прожевывая брикет, ответил Метис.

– Сэр, рука в порядке. Мне не нужно дополнительного обследования.

– Я вижу, как щиток сильно затянут. И после укола. Уверен, что кость цела?

– Уверен на 100%. Не болит.

Капитан как бы невзначай взглянул на него и сканировал состояние взглядом. Солдат выпрямился и, сурово нахмурившись, смотрел капитану в переносицу.

– Ты – отличный солдат, Боннар. И не по глупости так вышло. Просто поставили тебе лишнюю метку. Другой вопрос, как это может сбавить твой темп в заварухе, в которой, вероятно, нам придется побывать уже вскорости? Ты прикрываешь спину тех, кто рядом, – капитан показал вилкой по сидящим. – Учитывай это, оценивая своё состояние. Храбрости здесь у всех немало. Будь разумен.