– Какого чёрта ты здесь делаешь? Успокойся. Всё в порядке, ты жив. Успокойся., – он тряс Фёдора за плечи.

Со временем Фёдор действительно стал успокаиваться.

Виктор продолжал невозмутимо следить за окружением. Вот оно! Блескнул свет из леса в паре сотен метров от них. Луна отражалась в оптике снайпера. Самый глупый способ дать врагу знать своё местоположение. Виктор навёлся в ту сторону и стал дожидаться ещё одного блика. Снова блескнул белый свет. Виктор правил ружьё немного выше. Поправка на ветер. На расстояние. Идеально. Осталось лишь нажать на курок. Дерево грело руки. Металл спускового крючка обжигал холодом. Он поглаживал курок, выжидая лучший момент для выстрела. Пересчитывал градусы. Перепроверял, попадёт ли. Момент настал. Виктор задержал дыхание, зажмурил один глаз. Вернул палец на курок. Выдохнул. Оптика блеснула последний раз. Он слышал, как кровь стучит в висках. Кажется, даже винтовка затаила дыхание вместе с ним. Палец медленно надавил на спусковой крючок. Плечо отбросило назад. Виктор не сразу понял, что случилось. Будто выстрел высосал из него силу. Прошло несколько мгновений. Они тянулись бесконечно. Только когда вдалеке что-то рухнуло в снег, он понял: попал. Он убил. Голова загудела. Уши отказывались что-то слышать. Само тело отторгало войну. Снайпер снят. Теперь они могут отступать. Виктор спустился вниз, отдышался и повёл товарищей за собой. Фёдора пришлось волочить на плечах. Ноги не держали его, хоть он и пытался идти. Всюду была кровь. Чёрная грязь смешивалась со снегом. Тут и там лежали мёртвые. У всех был свой бой. Они подошли к остальным. Кто-то чистил своё ружьё, кто то перематывал свои раны. Один солдат лежал на снегу, истекая кровью. На его животе была повязка. Кровь окрашивала её в красный, тут же темнела и ткань вокруг живота становилась коричневой. Старик с усами и молодой солдат снова о чём-то спорили. Виктор не мог расслышать, в ушах стоял шум. К нему подошёл Валентин.

– Как ты?, – Виктор показал на уши и свёл руки крестом.

– Я ничего не слышу!, – Он кричал, потому что не слышал даже себя. Ноги подкосились. Он пытался выпрямиться, но что-то тянуло его вниз. Будто призрак накинул на него невидимые цепи с гирями. Его прижало к земле. Будто выстрел в голову поразил его, разом отключив всё тело. Словно не он убил. Словно его убили. В глазах темнело. Валентин и Георг склонились над ним, кто-то поливал его лицо чем-то жидким. Нос пробил резкий запах спирта. Он немного привёл Виктора в чувство. Жидкость попадала на губы и жгла раны от зубов. Он почувствовал вкус. Это коньяк.

Горло свело от крепости, язык обожгло. Виктор закашлялся, вырвался из пустоты. Мир снова стал резким. Он поднялся. Только гул в ушах никак не хотел уходить. Георг протянул фляжку и что-то сказал. Виктор видел, как двигаются губы, но слова тонули в тишине. Чёрт. Он не успел их уловить. Виктор снова показал дежурный жест про свои уши и огляделся. В пяти метрах белел сугроб – высокая, мягкая громада, обещавшая хоть каплю опоры. Пошатываясь, он пытался дойти до него. Рядом с сугробом была утоптанная площадка. На ней было идти легче, чем по колено в снегу. Он сел и оперся спиной о сугроб. Валентин зачерпнул снег и медленно провёл им по лицу Виктора. Лёд жалил кожу, вырывая его из оцепенения. Спирт всё ещё жёг его губы.

Виктор приходил в себя. Он сделал глоток из фляжки Георга. Шум в голове начал стихать, уступая место вязкому, тупому звону. Люди сновали туда-сюда, стараясь двигаться неслышно, будто тени. Мимо Виктора пронесли раненого. Почти бесшумно, лишь тихий стон прорезал вязкую тишину. Плечом задели Георга. Он поморщился, беззвучно выругался, сжал кулак. По его кисти скатилась багровая капля. Вид крови окончательно отрезвил Виктора. Слух вернулся.