—Спасибо, сынок, чего не скажешь о тебе. Кто по форме в ресторан идет? Ты почему не на работе? И с девушкой? Познакомишь? Где твои манеры?

—Маааам, вопросов много, так получилось. Это моя девушка, прекрасная и умопомрачительная Маша, — произносит он приговор, а я чувствую, что глаза сейчас из орбит вылетят к чертовой бабушке. —Маш, это моя изящная мама, Валентина Львовна, мечта всех мужиков и страх курсантов…

10. Глава 10 — “МАМЕНЬКА, ПРИСЯДЬТЕ”

ГЛАВА 10 — “МАМЕНЬКА, ПРИСЯДЬТЕ”

МАША

Женщина внимательно меня осматривает с неприкрытым удивлением. А затем улыбается, словно она выиграла миллион. Тут же Мекс отодвигает ей стул, и она садится, перехватывая мою ладошку. Если бы я только знала, что способна осчастливить людей таким способом…

Вмиг покрываюсь гусиной кожей и понимаю, что я точно влипла. Окончательно, так сказать. От Мекса мало того, что не сбежать, так еще и мама его думает, что мы вместе.

Протест продирается по горлу невысказанными оправданиями.

—Машенька, вы просто красавица! Сын, почему я узнаю обо всем последняя?

Ну, предположим, я тоже не первая, отчего нервно улыбаюсь, и тут же заявляю:

—Валентина Львовна, вышло недоразумение, мы не…—но все мои потуги обрывает Мекс, тут же меня и перехватывая за руку, снова к губам прижимая ледяную ладошку. Мать спецназа подозрительно осматривает этот жест, но все равно загадочно улыбается, в глазах так и светится что-то теплое.

—Она моя шутница, мам. Все говорит, что мы не-не и ни-ни, шутница, рифм императрица моя, да?

—Нет, Максим тоже шутник, и любит шутить на всякие необычные темы, мы на самом деле не встречаемся, — говорю ровно, всматриваясь без тени улыбки в лицо матери спецназа.

Мне этот маскарад вообще и даром не надо, и за деньги тоже. Она кивает, все также улыбаясь, и только лукавинка проскакивает в мимике.

—Да, потому что мы живем вместе, ма, — парирует наглец, а я вспыхиваю, резко выдернув руку из жесткого захвата.

—Как славно! Хороший тамада, и конкурсы интересные. Вы когда уже свадьбу наметите, скажите старикам, чтобы хоть вам подарок приготовили, — смеясь, проговаривает она, рассматривая то меня, то своего сына.

—Без б, ма.

—Ты не в казарме, изъясняйся так, чтобы тебя дамы понимали, и не позорь доктора наук и отца генерального прокурора, хорошо?

Ясно. Понятно. Папа прокурор. А Я ТУТ ДУМАЛА, ОТКУДА ДЕНЬГИ НА ЦВЕТЫ. Да он может купить весь этот ресторан, не мудрено, что девушки перед ним падают ниц сразу с раздвинутыми ногами.

—Прошу прощения, высокопревосходительство. Каюсь и бьюсь челом, — изображает из себя шута Мекс, пока его мама с улыбкой все-таки любуется сыном. Коротко стриженный ежик мелькает перед нашими глазами, пока сын целует руку матери. Смотрится…нежно.

Это в ней видно невооруженным глазом, кто бы что там ни говорил. И даже напускная строгость и замечания не могут изменить того факта, что к сыну она относится более, чем тепло и с любовью, но без “маменькиного налета”.

—Маша, а вы кем работаете? А то все об оболтусах говорим, тоже как-то неправильно, —переводит на меня оценивающий и внимательный взгляд. Сложив руки перед собой замком, она заставляет приковать внимание к широкому золотому ободку именитого бренда и тонком ободке с внушительным камнем, за который явно бы девушки дрались.

Такое дарят исключительно любимым.

—Я закончила иняз, специализируюсь на китайском, — произношу уверенно, а у нее тут же брови подскакивают ввысь. Первая реакция у всех, кто со мной знакомится, конечно. К этому привыкнуть просто, чистейший восторг в глазах у людей рождается только так.

—Охуеть, — шепчет Мекс, и его челюсть, фигурально выражаясь, ударяется о стол в немом восторге.