– Ты очнулась? – Он проследил за направлением ее взгляда. – Не уверен, что тебе можно… Но…
Он оглянулся в поисках стакана и, найдя его, поднес к ее губам, пролив немного воды на постель. Ему пришлось поддерживать ее, потому что она не могла держать голову. Кейт едва не захлебнулась, торопливо глотая воду. Эндрю обтер ей лицо.
Всплыло смутное воспоминание. Ребенок. Должен быть ребенок. Эндрю откинул волосы со лба, и Кейт заметила залысины, появившиеся за годы их знакомства, заляпанные очки, усталые глаза.
– Они собираются поговорить с нами. Мне одному говорить отказываются.
– Где?..
– Я не видел. Меня выставили, – он уставился в пол. – Кейт… Я не знаю…
Дверь распахнулась, и вошел коренастый мужчина в белом халате, седеющий, с кольцами на пальцах.
– Мистер и миссис Уотерс, – произнес он, переворачивая листок в блокноте.
Кейт было непривычно это слышать – на работе и в большинстве документов она пользовалась девичьей фамилией. За его спиной маячили двое врачей помоложе – рыжая девица с шелушащимся носом и волосами, забранными в хвост, и юноша с огромным кадыком. Кейт вспомнила об Адаме. Кто с ним? Оливия, вспомнила она. Оливия не могла его бросить, и это принесло Кейт огромное облегчение, когда ее везли в операционную. Кто-то другой отвечал за все. Кто-то, на кого можно было положиться. Врач – в карточке на груди было написано «доктор Камерон Фрейзер» – вздохнул. Он оперся крепкими руками о край койки.
– Мне очень жаль, но я должен сообщить плохую новость.
– Нет-нет-нет… – залепетала Кейт, хоть и не могла говорить.
«Не говорите! Не превращайте все в реальность!»
– Возможно, вы обратили внимание, что со мной сегодня студенты. Если хотите, могу попросить их выйти, хотя это и важно для их обучения.
Эндрю неуверенно посмотрел на меня.
– Наверное…
– Пусть уйдут! – откуда-то из груди Кейт наконец-то вырвался голос.
Господи! Неужели ему не понятно, что сейчас не тот момент, когда им нужны зрители?
Доктор Камерон Фрейзер вздохнул и взмахом руки, на которой легонько звякнул «Ролекс», приказал сопровождающим выйти.
– Мистер и миссис Уотерс, вы можете сказать, бывали ли в ваших семьях случаи генетических заболеваний, инвалидности и тому подобное?
– Кажется, нет… – недоуменно протянул Эндрю.
– Случаи мертворождения или младенческой смертности?
Они оба уставились на врача. Тот откашлялся.
– В общем, не важно. Мы постараемся во всем разобраться, хотя это и не всегда получается, особенно в таких случаях.
В каких случаях? «Скажите хоть что-нибудь!» Краем глаза она заметила бледное лицо Эндрю. «Скажи же хоть что-нибудь!»
– Но… э… доктор…
Она видела, что тому не хочется произносить эти слова, превращая их в правду.
– Малышка… С ней все нормально?
С ней. Значит, это девочка. Они говорили, что не хотят знать пол ребенка заранее, хотя Кейт втайне хотелось, чтобы все спланировать, покрасить детскую, представить себе свою дальнейшую жизнь. Кому не хотелось бы узнать, что именно ждет в будущем? Она надеялась на дочку. Мальчик и девочка – полная семья, все на месте, все галочки проставлены. Тогда почему она ощущала растущий ужас, овладевающий ее сознанием и мешающий мыслить рационально?
Доктор Фрейзер захлопнул блокнот.
– Зависит от вашего определения нормы. Она прекрасно дышит и по-своему вполне здорова. Но… В общем, боюсь, вы должны приготовиться к тому, что ваша дочь не совсем такая, как вы ожидали.
Адам, наши дни
Давным-давно, когда он впервые покинул родительский дом и начал каждую неделю созваниваться с отцом, Адам начал считать паузы в разговоре. Эта затянулась надолго. Четыре секунды, пять. Шесть.