Дэвид стоял в коридоре чуть ссутулившись, словно ему было там тесно. Одет он был странно – в тренировочные брюки и белую рубашку поло. Прежде она видела его только в костюмах или модных джемперах, иногда – с закатанными рукавами, демонстрировавшими загорелые руки и сильное запястье с дорогими часами.

– Я сказал, что пошел на пробежку, – пояснил он, заметив ее взгляд.

Потом наклонился, чтобы поцеловать ее, но не в щеку, как она ожидала, а сразу в губы. Она была ошеломлена и не отреагировала. Дверь даже не была закрыта. Кейт перевернула табличку «Не беспокоить» на ручке и решительно закрыла дверь на замок.

– Э… Хочешь чаю? Или кофе?

Может, он разберется с кофемашиной.

Он убирал со лба волосы, уже мокрые от пота, будто он и в самом деле только что бежал.

– Что? Нет, все в порядке.

Она не знала, куда деваться в этом номере. Она подняла дурацкий маленький чайник и не знала, что делать дальше. Розеток в пределах досягаемости не было.

– Я думала заварить чай, но не знаю… И печенья только один пакетик…

– Кейт. – Он встал рядом, положив руки ей на талию. – Что случилось?

Она прикусила губу.

– Я очень нервничаю. Прости.

– Я тоже нервничаю. Сегодня чувствовал себя полным дерьмом, когда уходил.

– Я тоже. Это ужасно.

Они что, теперь будут соревноваться в том, кто чувствует себя более виноватым? Она печально присела на край кровати.

Дэвид сел на стул с деревянными ручками, какой, скорее, ожидаешь увидеть на какой-нибудь конференции, развернулся так, чтобы сидеть к Кейт лицом, и взял ее за руку. Его ладонь была теплая, немного влажная.

– Пусть между нами будет хоть какой-то контакт.

– Хорошо. – Она переплела свои пальцы с его, все еще не решаясь посмотреть на него. – Я и не знала, что здесь есть эта гостиница.

– Да. Забавно, что можно чего-то не знать о собственном городе. Как считаешь, это нормально?

– Я заблудилась. Так перенервничала.

– Мне пришлось трижды возвращаться за ключами.

Они болтали, пока она наконец не смогла посмотреть ему в глаза – спокойные, зеленые и добрые.

– Я так рада тебя видеть.

Его губы изогнулись в улыбке.

– Я тебя тоже. Господи, как же я по тебе скучал!

– И я по тебе скучала.

Она подалась ему навстречу, и он поцеловал ее неуверенно, касаясь ее лица обеими ладонями. Эта медлительность, сдержанность подтолкнула ее к действиям. Она вдруг обнаружила, что крепко обнимает его, гладит его волосы, спину, футболку. От футболки пахло влагой, словно ее плохо постирали, и у нее перед глазами промелькнула картина его домашней жизни: жена и дети, стиральная машина. Раньше она встречалась с его женой – угловатой, костлявой женщиной, работавшей на полставки помощником учителя, и ей было приятно ощущать собственное превосходство. Но теперь внешний мир не имел значения. Важен был только этот пустой гостиничный номер.

Не преставая целоваться, они подошли к продавленной кровати. Он остановился, чтобы выложить из карманов вещи – ключи, бумажник. Неужели это произойдет на самом деле? Неужели она решится на измену? Разве она не ступила сама на этот путь, когда они встретились в кофейне в прошлом году? Ее мозг не в состоянии был это осознать, но тело, казалось, прекрасно все понимало, потому что ее ноги раздвигались, обхватывая его, а ее губы касались его шеи.

– Я хочу тебя, – услышала она собственный голос. – Я так тебя хочу.

– Ты сводишь меня с ума, Кейт.

– Скажи это еще раз!

– Кейт, – он поцеловал ее. – Кейт, Кейт, Кейт…

Ей нравилось, как ее имя звучит на его губах. Потом они зашли дальше, чем когда-либо прежде, а потом еще дальше. Он трясущимися руками расстегнул ее блузку, распахнул ее, и Кейт попыталась как-то предупредить его, извиниться за свое состояние, не дать ему развернуть ее, словно подарок без записки.