– Прости, мне лучше…

– Да-да, конечно. Я только забежал забрать еду на вынос, – он на секунду замолк – это был один из моментов, решающих, каким путем пойдет жизнь дальше. – Может, как-нибудь пересечемся?

Кейт втянула в себя воздух, вдруг ощутив, что перехватило дыхание. Это было ничего не значащее предложение. Просто попить кофе. Поболтать. Но в действиях, меняющих жизнь, есть свое опасное очарование. Она каким-то образом чувствовала, что, ответив согласием на это вроде бы невинное предложение, она навсегда изменит свой брак, свою жизнь.

– Можем как-нибудь. Напишешь мне? – небрежно ответила она.

Письмо в электронной почте едва ли попадется на глаза Эндрю. По пути домой Кейт ощущала забытую энергичность в собственной походке, хоть и убеждала себя, что это пустяки. Встреча с коллегой. Возможно, новая работа. На самом деле, встретиться с ним – вполне разумная идея. Ничего такого, что вызывало бы чувство вины.

Новый состав группы – Пит решил начать сольную карьеру после ссоры из-за выручки за концерт в Ланкастерском университете – три раза в неделю собирался на репетиции в комнате за пабом на Шордич-Хай-стрит. Они трудились изо всех сил, но потеряли почти два года концертов и репетиций, и Адам уже понимал, к чему все идет. Том начал поговаривать о том, чтобы найти нормальную работу, а не работать посменно в кофейне на Ливерпуль-стрит. Мэтт был хорош, да и девчонкам нравился, поэтому Адам боялся, что он тоже уйдет. Барри в жизни бы не бросил группу, но он был скорее техническим работником, чем музыкантом. Возможно, Адаму тоже стоило заняться сольной карьерой, соскочить до того, как все разбегутся. Это было бы хуже всего. Но гитарист из него, по правде говоря, был так себе. Было тяжело. Ему просто хотелось, чтобы все уже наладилось, чтобы не приходилось из последних сил карабкаться на неприступную гору, состоявшую из бесплатных и почти безлюдных концертов, безмозглых хозяев площадок, отзывов в бесплатных газетах, грошовых заработков от скачивания музыки через интернет.

– Ты в порядке, приятель? – спросил Барри.

Адам трижды промазал мимо ноты.

– Ага. Просто голова немного не варит. – Адаму не хотелось это признавать, как и любую другую слабость. – Перепил вчера.

Это была ложь. Он редко напивался, потому что не любил терять контроль над собой.

Мэтт понимающе кивнул. Парень он был тихий, но талант говорил сам за себя. Это не давало Адаму расслабиться.

– Можем прерваться минут на пять, если хочешь.

– Спасибо.

Сняв гитару, под ремнем которой вспотело плечо, Адам взял телефон, лежавший на барном столе с кольцами старых следов от стаканов. Шквал сообщений от девушек в эсэмэсках, мессенджерах, электронной почте, приложениях для знакомств, но сейчас у него не было сил на флирт, поэтому он движением пальца пролистнул их. Вдруг – ее имя. «Делия». Его сердце забилось, захлебываясь от дофамина, адреналина и кое-чего еще. Страха. Зачем она решила написать, если они договорились несколько месяцев назад (тринадцать недель и четыре дня, хотя он специально не считал), что это была неудачная идея? Что бы ни происходило между их родителями и после того, через что семья прошла за последний год, они стали слишком близки, поэтому нужно было расстаться. Но при виде ее имени сердце было готово вырваться из груди.

«Можем поговорить?»

Эти слова гарантированно наводили ужас на мужчин. Они означали какой-то тяжелый разговор. Они означали нервотрепку. «Жаль, что ты не… Почему бы тебе не… А ты можешь просто…» Но ведь Делия была не такая, верно? В тот ужасный день она написала: «Давай не будем общаться – это слишком болезненно, слишком их ранит» и сдержала слово, оставив Адама часами пялиться на бесконечный поток предыдущих сообщений, безвольно им сохраненный, чтобы читать и перечитывать. Может быть, она узнала, что его мать вернулась из небытия. Он показал ребятам, что собирается выйти, а потом, оказавшись на продуваемой ветром улице, под гул машин, нажал на имя Делии, чтобы позвонить ей. Позвонить по телефону, словно на дворе 1997 год. Как будто он сам хоть раз в жизни ответил на звонок от девушки. Ожидая ответа, он понял и почти с радостью принял свои сомнения. Он понятия не имел, возьмет ли она трубку. И это стало для него неожиданностью. Неизвестность придала ему сил.