Еще одна, правда, пока еще сомнительная выгода этого предложения заключается в том, что за свои смешные деньги вы получите сразу двух меня, поскольку происходящее в том подвале опять вызвало ту раздвоенность сознания, которую я впервые испытал при встрече с Лидией у поверенного и которая затем повторилась в полицейском участке.

Одним из этих двоих был старый добрый Джо, довольно подробно описанный выше; Джо-птенчик, который нет-нет – да и вытянет вверх свою тонкую шейку, вертя головой в поисках того, кто ощиплет ему зад и бросит в кипяток.

Второй тоже был как будто мне немного знаком. Этот другой Джо был надежен, бесстрастен и уравновешен. Он был мудрым, но не старым; он был живым, спокойным и ясным. Он все подмечал, и никуда не торопился. И даже сейчас, несмотря на ни с чем не сообразные обстоятельства, он безо всяких голосов имел точное представление о том, что только что увидел.

Прежде всего: этот второй Джо определенно, без тени сомнения знал, что все, чему мы с ним оказались свидетелями в клубе, а потом и в этом подвале, было исполнено исключительно для наших с ним общих глаз и ушей!

Далее – второй Джо сразу обратил внимание на одно чрезвычайно пугающее обстоятельство, которое сначала непонятно почему ускользнуло от моего натренированного глаза, хотя и явно перекликалось с моим сегодняшним сном с мертвецами: несмотря на то, что все зрители были разного роста, пропорции их тел были абсолютно одинаковы! Все они будто бы были одним и тем же человеком – точнее, одним и тем же хорошо сложенным мужчиной, размноженным на каком-то адском 3D-принтере.

В этих фигурах я заметил еще одну странность, которую мой ум категорически отказывался фиксировать: когда я вглядывался в них, эти люди, судя по их меняющейся осанке и твердости в ногах, либо стремительно старели, либо столь же стремительно молодели. Я попытался сформулировать происходящее, воспользовавшись удивительным хладнокровием второго Джо, и получилось вот что: либо время опять остановилось, а сам я вдруг обрел способность свободно перемещаться вдоль застывшей временной шкалы в обоих направлениях, либо мне каким-то образом удалось обнаружить точку отсчета, находясь в которой я мог воспринимать время как неотрывную часть своего собственного восприятия; как нечто живое, и я бы сказал, всенаправленное; нечто, что вмещало в себя все единомоментно; что пока еще поддаваясь различению, но уже обнаруживало всю бессмысленность и необязательность такого различения.

Это видение, состоявшее из двух картинок, полученных от двух разных Джо и наложенных одна на другую, всплыло в моем уме, когда в спектакле возникла пауза. Оно незамедлительно привело меня к дилемме. Новый способ осознания диктовал и необходимость действовать по-новому. Однако трудность заключалась в том, что этим двум Джо приходилось делить одно тело, но договориться между собой, чтобы делать что-то сообща, они были не в состоянии из-за пропасти, которая их разделяла.