Официантка доверительно качнула головой и, легонько царапнув коготками по моей щеке, пошла выполнять заказ. Глядя ей вслед, я судорожно сглотнул слюну. Увы, инкогнито моего прототипа оказалось секретом Полишинеля – но на что еще можно рассчитывать, если вы со своим героическим альтер эго постоянно мельтешите в одних и тех же местах, одинаково шепелявите из-за неправильного прикуса – но при этом никогда и нигде не появляетесь одновременно?

Зато я не очень волновался насчет своего собственного разоблачения, поскольку прикус у меня был не хуже, чем у Джонни Карсона, а открытые взорам линии моих губ и подбородка, как я надеялся, еще не успели примелькаться.

Через несколько минут зеленоглазка принесла мне мой напиток.

– Без сдачи, – сказал я и сунул свернутую двадцатку под ее лифчик.

Она вознаградила меня улыбкой, от которой мне срочно пришлось ослабить завязки на плаще, чтобы не задохнуться, и удалилась. Потягивая довольно сносный «Коллинз» и иногда поглядывая через плечо в поисках Лидии, я стал пялиться на танцующих крошек.

Прошло полчаса, а она все не появлялась. Я заказал «Черного русского» и снова не пожалел о своем выборе. В зале вдруг погасли все светильники, кроме двух софитов над подиумом, светящих в одну точку – туда, где стояла стойка с микрофоном. Затем из-за кулис появился мужчина лет шестидесяти в черном смокинге. Медленно – так медленно, что я уже собирался бросить в него горсть арахиса – он добрел до микрофона и застыл, весьма неумело изображая испуг. Выдержав слишком длительную паузу, он, наконец, заговорил:

– А сейчас… Таинственная и непостижимая… Вызывающая знойный трепет и навевающая ледяной холод… Никто не знает, кто она – и откуда… Никто не знает, когда она появится… и когда исчезнет… Встречайте – Ж-е-е-е-е-е-енщина Ко-о-о-о-о-ошка!

Его речь была пересыщена драматическими модуляциями. «Ну, теперь, хотя бы, понятно, почему», – подумал я, имея в виду, конечно же, целую лавину оправдательных приговоров за многочисленные случаи линчевания обладателей вкрадчивого, шелестящего баритона, произошедшие не так давно на Восточном побережье.

Мужчина, неуклюже пятясь, удалился. Свет погас. На несколько мгновений весь клуб погрузился во мрак. Спустя еще несколько томительных секунд заиграла медленная музыка, и за сценой вспыхнули яркие прожектора. Слепящий свет окаймил хрупкий женский силуэт, неподвижно распластавшийся на подиуме ярдах в пяти от моего столика.

От неожиданности я едва не выронил стакан. Девушка медленно подняла голову, вытянула вверх ногу, и контур дополнился торчком стоящими ушами и высоким каблуком сапога. Затем, неторопливо описав ногой широкий полукруг, она оттолкнулась от пола и, перекатившись через спину, обхватила шест обеими руками. Ее тело и ноги оторвались от настила, как будто были совсем лишены веса, и она выполнила несколько настолько сложных акробатических трюков, что описать их здесь я просто не в состоянии!

Затем, несколько раз крутанувшись вокруг шеста со все увеличивающейся скоростью и амплитудой, девушка взмыла высоко в воздух и приземлилась на широко расставленные ноги уже в двух шагах от меня. Зрители охнули; я же просто лишился дара речи. В этот момент зажглись софиты, осветившие ее спереди.

Конечно, это была Лидия. Я сразу узнал ее, несмотря на черную кожаную маску, наполовину прикрывавшую лицо, и обтягивающий комбинезон на многочисленных блестящих молниях. Не глядя ни на меня, сидевшего к ней ближе всех, ни на остальных зрителей, она начала исполнять самый необычный стриптиз из тех, какие мне довелось видеть за всю мою жизнь.