Генерал сумрачно разглядывал меня некоторое время, пока лицо его медленно наливалось кровью. Затем он снова заговорил:
– В Америке есть одна проблема: слишком уж много оружия здесь оказалось в руках черт пойми у кого. Случайный выстрел – и угадай, чьи мозги разлетятся в разные стороны? Это если ты вдруг когда-нибудь изменишь моей дочери, скомпрометируешь ее, или просто сделаешь что-нибудь, что ее расстроит. Задумаешь такое – помни: в этой стране тебе больше не жить. Прячься в Москве или гребанном Пхеньяне. Последнее: еще хоть раз назовешь меня «папулей-сладулей», заживо соскоблю всю твою поганую шкуру ржавой пехотной лопатой… Ясно?!
– Да, п… да, генерал! – Я ткнул пальцем в сторону стены с фотографиями. – Это вы там с Мэрилин? Ай-яй-яй, старый вы…
Слава тебе господи, в этот самый момент в дверь заглянула встревоженная Стеффи:
– Папа, вы закончили? Обед готов. Ты ведь разрешишь Джо остаться?
– Черт с ним! Пусть остается! Но только если пообещает, что закроет свой чертов рот и будет есть молча! – прорычал генерал.
– С закрытым ртом? А как же тогда мясо и овощи окажутся в… – Тут я получил чувствительную затрещину от Стеффи. – Уй! Да без проблем! Ну сказали бы сразу… драться-то зачем…
– Ладно… – пробурчал генерал, устало откинувшись на спинку кресла. – Ладно. Могу ли я еще что-нибудь для тебя сделать, сынок?
На долю секунды мне вдруг показалось, что вместо этого он хотел сказать:
«Беги, мой мальчик, беги и позови кого-нибудь на помощь!»
– Да уж это и так сильно больше того, на что я рассчитывал… Разве только, не могли бы вы отменить приказ охране стрелять на поражение, если я появлюсь в радиусе…
– Посмотрим. У меня все, – отчеканил он и мгновенно обрел прежнее хладнокровие.
За дверью нас поджидал встревоженный Роберт.
– Ну, как все прошло?
– Жить буду. Но вряд ли долго. Быстрее налей мне выпить – не то ленточки и банки придется привязывать к катафалку…
Видимо, здесь пора бы ненадолго отвлечься и объяснить: а зачем, собственно, я во все это ввязался? Ведь и так же было очевидно, что добром эта женитьба закончиться ну никак не могла! Как, спрашивается, я выполнял бы супружеские обязанности, если бы опасался побоев, кастрации, выстрелов в голову? И если до вас еще не дошло, мне никак не обойтись без метафоры, или притчи – тут как кому больше понравится. Ну, а вам, соответственно, никак от нее не отвертеться:
Представьте ковбоя, который гонит овечье стадо «по зарослям чапараля» куда-то там. Не имеет значения, куда именно. И вот он встречает Мудрого Говорящего Койота. Представили? Нет? Плевать я на это хотел! И молвил Мудрый Говорящий Койот:
– Йо-хоу, Сэмми, а вот не надо бы тебе ходить туда, куда ты там собрался!
– Это еще почему?
– Да потому, что быть тебе там Сраным Безмозглым Овцетрахом! – глумливо протявкал облезлый мерзавец – и исчез!
Но наш Сэм был слишком упрям, чтобы его могла остановить какая-то вульгарная исчезающая шавка, и поскакал он дальше. Долго ли, коротко ли, да только поймали его индейцы, и привели к старому вождю по имени Отважное Бизонье Вымя. И изрек старый вождь:
– Приветствую тебя, о Бледнолицый Друг Коров и Свиней, и разрешаю тебе женится на моей дочери, Одинокой Кривой Реке! А если откажешься, то придется тебе ночевать со своими овцами, так что выбора у тебя, думаю, нету никакого…
Однако Сэмми был совсем не дурак и быстренько все посчитал: «Индейцу на вид лет четыреста, а значит, дочке его под двести пятьдесят минимум. Так что лучше ночь поспать с моими дорогими овечками, чем потом всю жизнь с древней кривой скво!»
Короче, на утро наш овчар выползает из загона, с головы до ног покрытый фекалиями, и встречает юную индианку неземной красоты.